Ричард Львиное Сердце.

Я сначала не поверил, что все может быть так просто. Что вот так: приходишь, садишься за столик единственного индийского ресторана в маленьком городе Сараево, столице маленькой страны Боснии и Герцеговины. А напротив за столиком сидит сам Ричард Гир. Мне сказочно повезло, что все так совпало. Ричард Гир — Сараево — ресторан "Тадж Махал" — мой диктофон, который глотает все его слова не поперхнувшись.

В городе Сараево можно чувствовать себя посетителем панорамы «Бородинская битва», потому что битва закончилась недавно, всего три года назад. Гиру идет милитаристский интерьер (или наоборот): его потухшие глаза смотрят подобно опаленным — черным и пустым — окнам разбомбленных домов, его равнодушие к предмету, то есть к Сараевскому кинофестивалю, похоже на бесстрастное отношение к этому же фестивалю местных жителей: они видели взрывы и бомбежку, кровь на асфальте и смерть у себя под окнами. Как же можно теперь интересоваться фестивальной суетой?

Большое спасибо, дорогой Ричард Гир, за ваше снисхождение и вашу полуулыбку. Вы улыбаетесь загадочнее Джоконды. По вашей улыбке невозможно понять, что именно вы в этот момент думаете. Можно я сяду напротив, отодвину стул и прогоню прочь ваш сон, потому что, pardon, вы, кажется, дремали?..
— А вам зачем нужен этот браслет?
— Это четки.
— Просто четки? Как у христиан?
— Ну не просто четки, а четки для всего. В буддизме с ними положено делать то, для чего они подходят. Мне они подходят, чтобы не злиться.
Ричард Гир научился злиться как следует совсем недавно.

Если разделить историю его жизни на три части, то получится, что в новый, третий период поджарый боец любовного фронта Голливуда и бывший главный голливудский искуситель преобразился в очередной раз, научившись быть упитанным дяденькой под пятьдесят, размеренным и даже немного скучным. Он как будто уснул. Если бы я был художником, то непременного нарисовал бы его спящим. Вышла бы античная маска, потому что у него и сейчас очень правильные черты лица. Этому лицу положено доверять, им следует восхищаться, его полагается желать. Миллионы буддистов, тысячи борцов за свободу Тибета, миллионы фэнов Синди Кроуфорд плюс армия поклонников доступного, но хорошего кино и еще бесчисленная толпа любительниц мужчин среднего возраста — всем им хочется что-нибудь сделать с Ричардом Гиром. Одни хотели бы его ударить, а другие — заняться с ним любовью, но все они в этот момент далеко, рядом только я и мой диктофон.
— Четки обычно ведь перебирают?
— Когда я хочу злиться, я их тут же снимаю и начинаю перебирать. Но я нечасто злюсь, кроме некоторых случаев.
— Например?
— Ну, когда в таблоидах гадости пишут.
— Но у буддистов, мне кажется, как раз принято не раздражаться ни на что, в особенности на привычные неприятности.
— К таким вещам не привыкаешь. Они ведь как дети — эти таблоидные писаки, папарацци. Почему они этим занимаются? Потому что ничего другого не умеют. А я кроме того, чтобы читать их рассказы про себя и удивляться, еще иногда снимаюсь. Да и другие дела делаю. У меня, знаете ли, львиное сердце. Мелких гадостей предпочитаю не замечать, но, если увижу, могу и разорвать.
— А говорят, что слухи, которые о вас распускают, и гадости, которые тиражируют, есть лишь часть кампании, устроенной по всему миру против вас китайским правительством. Правда?
— Существуют разные версии. Китайское влияние распространяется так далеко, что мы даже себе и не представляем. Потом ведь спецслужбы всех стран сотрудничают между собой. И если они работают против меня не напрямую, то значит, им помогают у меня на родине. Я в это верю.
Ричард Гир теперь ищет и выявляет своих преследователей.
И еще преследует сам, потому что на его любимый Тибет есть ненавистный Китай, а на бывшую жену Синди Кроуфорд есть замена — нынешняя девушка Кэри Лоуэлл, так что борьба — новая стихия Ричарда Гира, но это отнюдь не прежняя борьба за любовь Голливуда (как во времена «Американского жиголо») и не последовавшие за ней сражения за супергонорары и сунеруснех (как в эпоху «Красотки»), а вялотекущая публичная кампания, и в ней Гир — оратор, проповедник и ревнитель неписаных буддийских законов, парадоксальная суть которых в непротивлении злу.

Ричард Гир перестал быть протестантом в 1984 году (до того, как принять буддизм, он был методистом). Религиозные перемены совпали со съемками «Коттонклуба», после которых друзья и знакомые Гира заметили, что старого Ричарда как будто бы больше нет, а с новым, довольно сложно познакомиться. Тогда и началось: в промежутках между съемками кино Ричард Гир обязательно путешествует. Он ездит по миру как глава Тибетского дома в Нью-Йорке и еще как руководитель Всемирного фонда своего имени. Уже обращенный в буддизм, Гир совершил два общественно значимых поступка: женился на Синди Кроуфорд и снялся в Pretty Woman — с тех пор самые знаменитые продюсеры мечтают устроить Ричарду Гиру повторную встречу с Джулией Робертс, причем рассматриваются самые фантастические варианты, вплоть до римейков старых фильме»? Хичкока и новых эротических триллеров. Однако гораздо больше, чем возобновление романа с Джулией Робертс, Гира заботит культурный геноцид в Тибете, о котором он всегда рассказывает на всех пресс-конференциях, но тщетно. Китайские власти насылают на Ричарда Гира своих активистов, посылают ему скрытые угрозы и ведут против него партизанскую войну. Но Гир не сдается.
— Так что вы не реагируете ни на какие китайские хитрости?
— Даже когда я понял, что мой телефон прослушивается, а мои письма, возможно, читаются, я продолжал жить открыто. И говорить то, что хочется сказать немедленно. Я очень открытый человек. И даже когда я получил приглашение от министра кино Китая приехать и познакомиться, то сразу понял: меня хотят убить. Но все же поехал. И не пожалел. Китайцы, в сущности, неплохие ребята. Мне там было очень хорошо.
— А с кем из ваших соперников вам было хорошо в работе?
— Что вы имеете в виду? О каких соперниках идет речь?
— Ну, к примеру, о Брюсе Уиллисе. Правду говорят, что в «Шакале» вы столкнулись с ним лицом к лицу лишь дважды?
— Да, на съемках мы почти не виделись. Зато неплохо провели время, пока к ним готовились. Сидели часами, разговаривали с этими ребятами из управления по борьбе с терроризмом. Они, как назло, все оказались республиканцами, мы чуть не поругались из-за политики, но вовремя спохватились — Брюс как раз спохватился и остановил меня. По правде говоря, они нам очень помогли.
— Странно, ведь Тибет - край далекий от политики. Буддизм — наиболее чуждая политике религия. А вы с таким увлечением обо всем этом говорите.
— А если не говорить, то предмет для разговора скоро исчезнет. Тибет умирает.
(Перебиваю) — Знаю, я читал ваши интервью.
— Тогда вам все известно. И я действительно уже устал обсуждать одно и то же.
— Значит, будем обсуждать Синди Кроуфорд.
— Валяйте.
Положено считать, что брак Ричарда Гира и Синди Кроуфорд развалил буддизм. Просто Синди не нравилось медитировать вместо секса (так писали таблоиды). Просто Ричарду надоело играть Кена, тем более что Барби (то есть Синди) тоже смотрела куда-то в другую сторону.
Кончилось тем, что однажды ему пришлось медитировать в одиночестве, а ее взгляды в сторону увенчались совместным (без Гира) отъездом на остров Парадиз. Имя спутника Синди история как будто бы забыла. Буддизм взял свое. Свое получила и Кэри Лоуэлл из фильма «Закон и порядок», новая подруга Ричарда Гира.
— Развод не оставил последствий, ведь так?
— Как и любой другой мужчина, через это прошедший, могу сказать, что требуется время. Много времени.
— Но вы счастливы с Кэри — так все думают.
— Все правы, но у нашего счастья серьезная основа. Она лежит в области духа. Мы одно целое, Кэри — веселая и легкая на подъем девушка, но при этом устремленная к пониманию буддизма, что многое упрощает. Если ты куда-то устремлен, а твоя женщина — нет, значит, вы не сможете долго продержаться вместе. Но буддизм соединяет.
— Таким образом, в глазах мира вы давно превратились в одного из сильнейших буддийских проповедников. Хотя и не очень понятно, допускает ли буддизм проповедь.
— Это другое. Я, конечно, знаком с Далай-ламой, но никаких духовных полномочий он мне не давал. Я помогаю Тибету по собственной воле и не рассчитываю получить что-либо взамен. Мне важно убедить мир, а не полюбоваться на себя.
— А как же Брэду Питту удается сохранить нейтралитет? Он ведь сознательно избегает политических споров по поводу Тибета.
— Я лучше о нем не буду говорить. (Берется за четки.) Сейчас, когда Тибет борется, даже будучи побежденным... (Тишина, звучат четки.) Мне неясно, как можно оставаться вне политики, прожив в Тибете определенное время, познав их жизнь и законы. «Семь лет в Тибете» — как будто бы искренний фильм, но Брэд... Лучше бы он молчал. (Сосредоточенно перебирает четки.) — А среди голливудских фильмов есть ли такие, что не вызывают у вас раздражения?
— А среди не голливудских — что, много хороших? Я кино не делю. Пусть будет Голливуд со своей коммерцией и своим укладом, но хорошего иностранного фильма я в последнее время не видел ни одного! Несколько лет назад я приезжал к вам, на Московский фестиваль, меня приглашали председателем жюри. Боже ж ты мой, какое дерьмо там показывали! По правде говоря, я уже почти целый год как не смотрю кино.
— Оно больше вас не расслабляет?
— Оно и не должно расслаблять. Я согласен быть в напряжении, ждать, надеяться. Но развлекаюсь теперь иначе. Как раньше, путешествую. Много езжу верхом. Составляю новую книгу своих фотографий. И далеко не уверен, что когда-нибудь еще захочу иметь отношение к кино.
«Отношение к кино» не может быть только с одной стороны.
И если Гир не хочет больше относиться к кино (это мы уже проходили и слышали всякий раз накануне очередной его депрессии — ив середине 80-х, и в начале 90-х), то кино не может не относиться к Гиру, потому что он его важная часть.

И когда он в следующий раз захочет уйти насовсем (став, может быть, солнцепоклонником, масоном или монахом-францисканцем ), кино обидится и не примет Ричарда Гира назад. Ведь это все маски, к которым в Голливуде привыкли. Хотя... там знают наверняка: он вернется. Он обязательно вернется. Милый, милый...

ДОМОВОЙ 10-98

Две жизни голливудского жиголо.

Его ждала великолепная карьера героя-любовника. А он увлекся буддизмом, стал выбирать драматические роли и бороться за права человека. Сам актер утверждает, что просто «родился заново».

Фильм «Найти хорошего парня» из первой жизни Ричарда Гира. Той, в которой с его губ не сходила самодовольная улыбка, когда он играл в кино мужчин, живущих по принципу «пришел, увидел, победил». В этой картине Ричард только начинал свою карьеру, но уже спровоцировал скандал на съемочной площадке из-за интрижки с одной из актрис. В первой жизни Ричарда Гира остались громкие романы с Джулией Робертс, Барброй Стрейзанд, Дайаной Росс и брак с манекенщицей Синди Кроуфорд. Половину времени, пока длился этот красивый союз, который называли «самым фальшивым браком XX века», Синди и Ричард упорно доказывали миру, что по-настоящему любят друг друга. Они даже купили целый разворот в авторитетной лондонской газете «Тайме» и написали самым крупным шрифтом всего пару строчек: «Ричард Гир и Синди Кроуфорд со всей ответственностью и в твердой памяти заявляют, что женились по любви и живут в полном согласии».

Победив общественное мнение, вторую половину брака супруги боролись уже исключительно друг с другом. Ричард внушал Синди, поклоняющейся исключительно золотому тельцу, заветы буддизма, которым к тому времени увлекся. В свою очередь известная топ-модель утомила мужа бесконечными разъездами, светскими раутами и флиртами с очень влиятельными мужчинами. Лучше всего причину разрыва объяснила сама Кроуфорд: «Ричарду было 40 лет, он хотел уехать в Индию и жить в палатке. А мне было 22, и я хотела надежный тыл и белую акацию под окном».

Во второй жизни Ричард Гир переродился в ученика далай-ламы, примерного семьянина, известного мецената и фотографа. Его новая жена, актриса из фильма «Закон и порядок» Кэри Лоуэлл, полностью разделяет буддийские идеалы мужа и отдает все свободное от воспитания сына время медитации. Именно ей Ричард посвятил вышедший два года назад альбом тибетских фотографий «Пилигрим». Надо сказать, что голливудским продюсерам очень сложно подсунуть актеру новый сценарий. Ричард Гир постоянно путешествует по благотворительным делам. Конечно, его фонд по борьбе со СПИДом меньше известен, чем сногсшибательные приемы, которые устраивает, например, Шарон Стоун. Зато средства в него вкладывает сам Ричард, не надеясь на щедрость миллионеров.