Глава 3
Улицы Рио кипели от возмущения. В самом центре сосредоточились студенты с многочисленными лозунгами. Девушки с алыми цветами в волосах активно раздавали прохожим листовки и свежий номер газеты «Ежедневные новости» с дерзким заголовком статьи журналиста Дирсеу: «Разве такую власть заслуживает наш народ?»
От желающих узнать ответ на вопрос не было отбоя. Газету читали сразу же, стоя на месте, а потом бережно передавали другим. Небольшие группы молодых людей скандировали дерзкие лозунги под общее одобрение прохожих.
Дирсеу оказался в гуще событий, его цепкий взгляд и исключительный слух отмечали все, что происходило на улице Дона Маноло. Когда полиция, не сумевшая разогнать студентов, применила слезоточивый газ, он первый стал уносить пострадавших в безопасное место.
«Когда же закончится этот ужас?» — думал он, поддерживая крупного пожилого мужчину, который случайно попал в толпу митингующих. Когда он нашел его, тот почти не дышал. Теперь его нужно было оставить в надежных руках.
В небольшом переулке студенты устроили стихийный госпиталь для пострадавших. Жители соседних домов приносили сюда чистые тряпки, бинты и лекарства для раненых.
Если бы Дирсеу знал, что здесь, в соседнем переулке, совсем рядом с редакцией его родной газеты двое полицейских задержали Себастьяна, личного шофера доны Жозефы, он бы обязательно бросился к нему на помощь.
Когда Себастьян чудом проехал через площадь, кишащую разгневанными людьми, то немного расслабился. Его находчивость часто выручала его в нужную минуту. В этот раз он написал на переднем стекле машины помадой, взятой у одной из девушек, которая раздавала листовки, всего одну строку: «Везу платье для доны Жозефы», — и это стало его надежным пропуском в бурлящем потоке юных тел.
Он гордился тем, что служит у этой красивой и смелой женщины. И если бы ему сказали, что ради нее надо умереть, он не задумываясь сделал бы это. Да, у него была жена. И он ее тоже любил, но здесь был особый случай. Себастьян любил свою Дону, как далекую мечту, как сказку, как солнце, на которое можно смотреть только издалека. Подойдешь ближе -сгоришь. Но и за это он был благодарен судьбе.
Еще в школе он впервые услышал сонет Шекспира:
«Ее глаза на звезды не похожи.
Нельзя уста кораллами назвать...»
Мог ли он знать тогда, что сердце его когда-нибудь растает от любви к женщине, которая так будет похожа на возлюбленную этого «простака Шекспира».
Он подъехал к редакции газеты «Ежедневные новости», но решил загнать машину в ближайший переулок, чтобы хоть одним глазком взглянуть на платье доны Жозефы. Именно его сегодня вечером она хотела надеть на торжественный прием в честь королевы Елизаветы Второй.
Себастьян аккуратно достал тонкий струящийся шелк из картонной коробки и погрузил в него свое лицо. От него исходил тонкий аромат иланг-иланга.
Грубый удар по капоту машины заставил его вздрогнуть. Он увидел двух полицейских, которые с интересом уставились на него.
Что ты здесь делаешь? — поинтересовался тот, что поменьше ростом. — Что это?
- Платье моей хозяйки, доны Жозефы де Мага-льяеш.
- Владелицы этой газетенки, что за углом? А ты ей кто? — тут же подключился второй.
- Водитель.
- Судя по тому, как ты напыжился, ты возишь ее не только на машине, — бугай явно дразнил его.
- Я не позволю вам оскорблять меня и мою хозяйку! — Себастьян сжал кулаки.
- Какие мы смелые? Наверно ты хочешь, чтобы я накормил тебя завтраком!
Он почувствовал металлический привкус во рту. Холодное дуло пистолета больно воткнулось в щеку.
Бугай медленно нажал на курок. Раздался щелчок. Его злые глазки так и сверлили бедолагу, словно старались проткнуть его насквозь.
Себастьян почувствовал, как его ноги стали ватными.
- Тебе повезло — осечка. А теперь еще разок...
- Хватит! — не выдержал его напарник. — Пошли отсюда. Ты сегодня слишком много шутишь.
Никогда Себастьяна так не унижали, никогда он не испытывал столько страха, как в эти пять минут.
- Ничего страшного не произошло. Сейчас я возьму себя в руки и отнесу платье, — сказал он вслух и немного успокоился от звука собственного голоса.
Взлетев пулей по черной лестнице редакции, уже через минуту он стоял перед дверью кабинета своей хозяйки.
— Это ты, Себастьян? — услышал он голос доны Жозефы. Каким-то непонятным образом она всегда чувствовала его появление. Хотя двигался он всегда быстро и беззвучно, как большая пантера.
Себастьян широко распахнул дверь.
- Доброе утро, дона Жозефа. Извините за опоздание.
Хмурое до сих пор лицо редакторши разгладилось. Ей всегда нравилось, как извинялся Себастьян. Брови его непременно складывались домиком, а лоб напоминал гармошку. Глаза же при этом были закрыты. Вот и сейчас он с уморительным видом стоял перед ней, держа в руках коробку с платьем.
— Ну, как твоя сестра? — спросила примирительно дона Жозефа.
- Спасибо, что не забыли. — Себастьян продолжал топтаться на пороге. — Она скоро приедет.
Редакторша нахмурилась.
Послушай, Себастьян: в городе начинается что-то страшное. Если любишь ее, скажи, чтобы она оставалась дома, сейчас не время приезжать в Рио. Вызовешь ее, когда все успокоится.
Поздно. Они уже едут.
Плохо. Жаль, что нельзя предупредить ее. Ну ладно, теперь иди вниз, Себастьян. В три часа я должна быть на приеме, и сейчас мне необходимо привести себя в порядок.
Себастьян тихо закрыл дверь.
Па торжественном приеме в честь королевы Жозефа блистала в своем роскошном платье с изумрудным ожерельем на стройной шее, подаренным ей на свадьбу вторым супругом. Несмотря на новую тенденцию в моде, краситься ярко и броско, она пренебрегла этим и положила лишь немного макияжа, на губы и веки, чтобы выгодно выделяться из толпы своим естественным румянцем и натуральным цветом лица.
Вечер был великолепен. Ей даже удалось обменяться любезностями с Елизаветой Второй и произвести хорошее впечатление на королеву.
Соблюдя все формальности, Жозефа все же поспешила побыстрее удалиться: ей необходимо было заскочить в редакцию, чтобы успеть проинструктировать сотрудников в случае форс-мажорных обстоятельств.
Но чувство гордости за маленькую победу, которую ей удалось одержать, сразу исчезло, как только она пришла к себе в кабинет.
Дирсеу возбужденно ходил из угла в угол.
- Конгресс только что отклонил запрос военных и не дал разрешения судить депутатов, — он сразу вывалил последние новости.
- Это будет гвоздь номера! — Глаза Жозефы возбужденно загорелись. — Надо немедленно пригласить репортеров.
Они уже в редакции. Недавно сюда приходили три амбала и предупредили, что любые новости о голосовании в Конгрессе запрещены в печати. Я велел им убираться, но они наверняка вернутся с оружием.
- Надо спрятать наших людей, мы не можем ими рисковать. — Лицо доны Жозефы нахмурилось. — Одни мы не справимся, нам нужна помощь.

— Может, это тот случай, когда надо позвонить вашему другу, барону Бонсучесу? — предложил Дирсеу. — Он не сможет вам отказать в этой просьбе. У него в имении им будет более безопасно.
— Да это именно тот случай. Скажи Себастьяну, чтобы он прямо сейчас вывел людей через черный ход и отвез их в поместье барона. А я успею с ним договориться. Кстати, — Жозефа дотронулась до руки Дирсеу, — тебе надо ехать вместе с ними.
— Нет, я останусь. Кто-то должен хотя бы попытаться предотвратить разгром в редакции.
— Ты сильно рискуешь. Тебя могут арестовать. — Дона Жозефа внимательно посмотрела на Дирсеу.
— Зато своим детям я с гордостью смогу сказать, что сам творил историю нашей страны.
— Я горжусь тобой! — В глазах Жозефы блеснули слезы. — Пусть силы добра будут сегодня на нашей стороне. Пообещай мне, что ты будешь очень осторожен. — Она крепко обняла журналиста и почувствовала, как сильно бьется его сердце.
— Может, вы сами выйдете через заднюю дверь?
— Нет, я всегда выходила только через парадную и даже сегодня не откажусь от этой привычки.
Стремительно спустившись по парадной лестнице, она вышла на крыльцо и застыла от изумления.
Сотни людей, стоявших на балконах и у здания редакции, разразились дружным ревом аплодисментов. Все они пришли сюда, чтобы выразить свое уважение редактору газеты, сохранившей в это неустойчивое время свое доброе имя, неподкупность и верность демократии и интересам простых людей.
Дона Жозефа приветливо махнула им рукой и села в машину.

Глава 5
С самого детства Назаре мечтала, что будет жить в большом красивом доме с видом на океан. У нее будут слуги, драгоценности и всевозможные удовольствия, которые по статусу положены знатным сеньорам. Но, выйдя из невинного возраста, она поняла, что путь к богатству лежит только через удачный брак.
Да, у нее шикарная фигура, роскошные светло-каштановые волосы, да и в любви есть определенный опыт. Мужчины, как бабочки летели попробовать сладкий нектар ее тела. Но проходил час-дру-гой, в лучшем случае день, и они улетали обратно в свои семьи к толстым женам и крикливым детям, одарив ее, Назаре, жалкими подачками, а ей так хотелось большего.
Судьба незаметно привела ее в бордель, куда так любили заглядывать богатые и знатные сеньоры. Она отчаянно пыталась не упустить свой шанс, старалась быть нежной и утонченной, ловко расставляя любовные сети, терпела всевозможные капризы и
кислый запах изо рта. Зная, что однажды Господь обязательно пошлет ей шанс, и она решит все проблемы сразу.
Наконец-то наступил ее год — год обезьяны, который сулил исполнение самых заветных желаний, и она знала, что обязательно добьется удачи.
Два года назад у нее появился постоянный любовник — Луис Карлос Тедеску, человек порядочный и состоятельный, но с неприятным довеском. Как все приличные мужчины его возраста, он имел семью.
Луис Карлос был уверен, что его возлюбленная усердно трудится медсестрой в больнице Святой Марии. Именно там она назначала встречи, изображая усталость после напряженного трудового дня. Назаре, конечно, ни словом не обмолвилась, что работает в борделе, а сразу принялась изображать из себя порядочную женщину, потерявшую голову от любви.
Однажды сидя на лавке в парке, куда Назаре любила приходить по субботам, чтобы немного расслабиться и поглазеть на богатых женщин, она увидела трогательную сцену.
Уже немолодой, убеленный сединами мужчина, нежно вел под руку юную беременную женщину, которая глазела по сторонам, выпячивая свой огромный живот, и ела мороженое. Своим наметанным глазом она сразу заметила, что обручального кольца у девушки не было.
«Дура! — с завистью подумала она. — Этого идиота сейчас можно взять голыми руками, пока он не очухался. Вот если бы я была на месте этой идиотки... А что собственно мне мешает? Немного усилий, фантазии и я стану сеньорой Назаре Тедеску. Такого любовника упускать нельзя».
В тот же вечер она разыграла перед ним драматическую сцену со слезами на глазах и обмороком, признавшись, что беременна и приведя любовника в замешательство. Но растерянность скоро сменилась радостью, и Тедеску еще бережнее стал опекать мать своего будущего ребенка: дарил драгоценности, водил в респектабельные рестораны.
У нее впервые появились норковое манто и бриллиантовые сережки. Через четыре месяца она стала подкладывать под платье подушку.
— Я хочу быть твоей женой, а не любовницей, — теперь всегда твердила она на прощание. Но ее благодетель либо отшучивался, либо заводил старую шарманку про жену и маленькую дочку.
Последний раз Назаре призвала весь драматический талант, на который была способна, и разыграла трагическую сцену прощания со своим любовником, понимая, что еще немного, и ее обман раскроется.
В городе было неспокойно. Кто знает, может, эти обстоятельства принесут ей хоть какую-нибудь пользу?
Сегодня она обязательно пройдется мимо ресторана «Фортуна», где обычно обедает Луис Карлос, и постарается, чтобы он ее заметил.
Назаре встала на два часа позже, приняла ароматическую ванну, долго крутилась перед зеркалом и даже зашла к парикмахеру. Но ее планам не суждено было сбыться: вот уже два часа она пыталась добраться до центра города. Возбужденная, крикливая толпа перекрыла все дороги, скандируя дерзкие лозунги.
Сначала Назаре было весело и интересно идти вместе с небольшой группой молодых студентов, которые пели песни, танцевали и рассказывали анекдоты, но потом ей стало страшно...
Все чаще ей попадались совсем другие люди, которые зачем-то разбирали мостовую, собирая булыжники в широкие корзины и мешки. Она услышала непонятные слова: «контролируемая свобода», «гнусный А1-5», «военный переворот»...
И зачем она вмешалась во все это? Теперь ей надо как-то незаметно улизнуть и попытаться выбраться отсюда. Она сделала вид, что сломала каблук и, подпрыгивая на одной ноге, добралась до широких ступеней большого дома. И это спасло ей жизнь.
Не успела Назаре свернуть за угол, как огромная толпа, идущая по улице, дрогнула, остановилась и разделилась на множество маленьких ручейков, пытавшихся просочиться в переулки и подворотни близлежащих домов.
Раздались выстрелы и отчаянные крики ужаса.
Кто-то толкнул ее, она больно ударилась о землю и действительно сломала каблук. Подальше, подальше от этого места! Она готова была отдать все, лишь бы оказаться сейчас в доме, в любимой ванне или на худой случай в своем борделе, куда она не заходила уже несколько месяцев. Назаре пробиралась узкими грязными улочками, стараясь избегать людных мест.
Большой неопрятный дом неожиданно возник из-за деревьев. Окна были разбиты, дверь еле держалась на петлях.
- Я могу вам помочь? — Назаре увидела красивую молодую женщину, на руках которой спал ребенок.
- Как хорошо, что я добралась хоть до какого-то укромного места, — устало сказала она, погладив выпирающий живот. — Могу я воспользоваться вашим гостеприимством?
Конечно! Проходите в комнату, — сердечно отозвалась женщина. — На улице оставаться опасно и тем более в вашем положении.
Назаре прошла в дом. В большом зале на рваном матрасе сидели мальчики, увлеченно играя с маленькой сушеной тыквой. Она забавно гремела, то и дело подлетая к потолку.
Глаза Назаре цепко прошлись по комнате, отметив полное отсутствие мебели, рваные обои и стеклянную банку с желтоватым грудным молоком. Рядом стояла пустая детская бутылочка.
Симпатичные мордочки мальчишек были перепачканы: у всех под носом виднелись молочные усы.
«Все успели приложиться», — подумала она, и ей стало смешно.
- Вы живете здесь? — спросила Назаре, как можно любезнее. Ей почему-то очень хотелось понравиться этой простушке, явно приехавшей из северного штата. Она еще не вполне осознала, зачем ей все это, и поэтому решила не торопиться.
Мария была рада хоть с кем-нибудь поделиться и долго рассказывала о своих приключениях и трудной жизни в Пернамбуку.
В голове Назаре постепенно складывался идеальный план. Если она отвлечет эту деревенщину, то прелестная малышка сразу решит все проблемы ее личной жизни.
Я уже целый час в вашем доме, но до сих пор не знаю вашего имени, — сказала она приветливо. -Меня зовут Лурдес. — Называть этой оборванке свое истинное имя она вовсе не собиралась. — Я работаю медсестрой в больнице Святой Марии.
- И правда, я совсем потеряла голову от переживаний. — Женщина вытерла ладонь об край юбки и протянула руку. — Мария ду Карму Если можно, пожалуйста, взгляните на рану моего сына.
Лурдес, подавляя брезгливость, осмотрела голову притихшего мальчика и сделала озабоченное лицо.
- Вам срочно нужно в больницу, если рану как следует не обработать и не наложить швы, то потом начнется сильный воспалительный процесс, и вы можете потерять ребенка.
Мария побледнела от ужаса.
— Столько несчастий! А теперь это.
- Не расстраивайтесь. Ведь у нас еще есть время. Я помогу вам. Сейчас мы все пойдем в клинику, а потом уж как-нибудь найдем вашего брата Себастьяна. — Она взъерошила волосы на голове самого младшего. — Ну, как?
Марию не надо было долго уговаривать. Услышав, что она может потерять сына, она страшно взволновалась.
Боясь что Лурдес уйдет, если она еще промедлит, Мария быстро перепеленала дочь и поспешила к двери.
«Эта милая женщина конечно же знает, о чем говорит. У нее такое доброе, приветливое лицо, — подумала Мария. — После того, как все закончится, надо познакомиться с ней поближе».

Глава 7
Дирсеу видел, как Жозефа подчеркнуто медленно и достойно вышла из парадного входа редакции, как толпа рукоплескала ее мужеству. Он специально распахнул окно, чтобы лучше видеть все, что происходит на улице.
Не прошло и минуты после ее отъезда, как к зданию подъехали две полицейские машины. Толпа возбужденно загудела и раздвинулась. Несколько человек в военной форме уверенно зашли на площадку перед входом в редакцию. Какой-то человек в спецовке преградил им путь.
Вы не имеете права сюда врываться! — Услышал Дирсеу слова отчаянного смельчака и попытался получше рассмотреть его.
В то же мгновение человек в рабочей спецовке получил мощный удар в грудь и отлетел к стенке. Волна ярости обожгла Дирсеу, он выскочил из кабинета и быстро спустился в холл.
Он еще не знал, какие слова скажет этим выродкам, посмевшим поднять руку на самое святое, что есть у его народа — свободу.
Спускаясь вниз, Дирсеу заставил себя успокоиться и нацепил на лицо непроницаемую маску.
Военные уже были в холле.
- Кто здесь командует? — спросил Дирсеу, обращаясь ко всем сразу.
- Я — инспектор Вогел. Департамент общественного порядка тайной полиции. — Вперед вышел человек в темных очках.
Именно он ударил того несчастного, который преградил военным путь.
Внутри у Дирсеу все закипело.
- Инспектор, вы руководите войсковой операцией против безоружных? — спросил журналист, как можно спокойнее.
Пусть не раскрывает свой поганый рот!
Вы надеетесь заставить замолчать всех?
- Хватит болтать, Дирсеу де Кастру! Придержи свой длинный язык, если не хочешь получить то же, что и этот придурок! Я закрываю вашу газету!
Дирсеу метнулся к двери, пытаясь прикрыть собой главный вход.
- Сюда никто не войдет! Никто, слышите?
Длинная автоматная очередь рассекла воздух,
превратив стекла редакции в мелкие осколки.
Дирсеу увидел, как испуганные люди попадали на землю.
- Следующая порция будет лично для тебя. -Инспектор сказал последнюю фразу намеренно тихо и так близко подошел к Дирсеу, что тот уловил запах дорогого коньяка.
«Этот селезень сам очень боится. — подумал Дирсеу. — Хлебнул для храбрости, да еще очки нацепил, чтобы глаз не видно было».
Рисковать людьми он не имел права, хоть и знал: стоит ему сейчас сказать слово, и разгоряченные люди телами завалят эту ничтожную кучку военных. Он собрался с силами и принял решение.
- Мы ничего не можем сделать против оружия, — крикнул он в толпу. — Но я заявляю решительный протест.
— Посмотрим, как ты запоешь в тюрьме, — рассвирепел инспектор Богел. — Надеть на него наручники.
Дирсеу пообещал себе, что не скажет ни слова, пока не встретит своих единомышленников или не сможет кардинально повлиять на ситуацию.
«Я обязательно напишу обо всем, что происходит здесь», — подумал он.
Его грубо затолкали в машину, заставив пригнуть голову к коленям. Но и из такого неудобного положения он умудрялся следить за событиями, происходящими на улицах Рио.
Столкновение полиции и восставших людей развернулось в полную силу.
Его наметанный журналистский взгляд ухватил безобразную сцену, когда военные грубыми сапогами жестоко избивали молодую женщину, не давая ей подняться с земли. На его глазах были расстреляны трое студентов. Сквозь едкий дым раздавались крики негодования и песни протеста.
Автомобиль медленно подъехал к пристани и остановился. Дирсеу грубо выволокли из машины и затолкали в катер.
«Ага, значит, меня везут на остров Сарайвы в «FLOWER ISLAND», — подумал журналист и нахмурился. Комендант этой тюрьмы слыл человеком безнравственным и жестоким. В прошлом году Дирсеу посвятил ему целую статью, из-за которой чуть не поплатился собственной свободой.
Дирсеу представил, какое испытание придется пережить «бедняге», чью тюрьму теперь переполняют ненавистные ему коммунисты, и как придется терпеть пение Интернационала и дерзкие лозунги, и впервые улыбнулся.
Па следующее утро Дирсеу проснулся от яростного лая собак. В «FLOWER ISLAND» привезли очередную партию заключенных.
Подвинув двухэтажную кровать к маленькому окну, он и его сокамерники внимательно наблюдали за происходящим.
Комендант стоял на высокой деревянной платформе, из грубо сколоченных досок, в одной его руке был громкоговоритель, а в другой — небольшая дубинка.
Грянул торжественный марш и на тюремную площадку высыпали новенькие.
- Издевается, гад, — услышал Дирсеу комментарий товарища по несчастью.
До маленького зарешеченного окошка донесся обрывок краткого приветственного спича Сарайвы.
- Я приглашаю вас провести долгий отпуск в моей прекрасной тюрьме!
Внезапно от группы заключенных отделилась стройная фигура и бросилась в сторону коменданта. Ее резко оттолкнули прикладом. Женщина сделала еще одну попытку поговорить с Сарайвой, но вновь была отброшена в сторону. В этот раз ее успели подхватить крепкие мужские руки.
«Хорошо, — подумал Дирсеу, — что среди этих заключенных есть настоящие мужчины. Надо обладать большим мужеством, чтобы в такую минуту, не думая о себе, поддерживать слабых».
Он внимательно рассмотрел парня. Вроде ничего особенного: высокий, худощавый, в нелепой рубашке зеленого цвета.
- Какой шустрый малый! — услышал он за спиной голос сокамерника.
Молодой мужчина поднял женщину и тут же получил прикладом в спину. Но сильный удар не сбил его с ног, а заставил лишь на миг остановиться. Смельчак что-то сказал своему обидчику, и не торопясь, пошел в сторону колонны заключенных.
Даже неискушенному глазу было видно, что многие из вновь прибывших не имеют никакого отношения к политике и тем более к коммунистам.
Новенькие вели себя тихо и подавленно. Их распределили по камерам и сразу стали вызывать на допросы.
Помещение для заключенных представляло собой длинный широкий коридор, разделенный на клетушки.
Дирсеу видел, как в соседнюю камеру напротив привели шесть человек. Среди них была та отчаянная молодая девушка, которая пыталась поговорить с комендантом.
Ее лицо он уже видел, но не мог вспомнить где. «Уж с такой-то красоткой я ни за что не упустил бы возможность познакомиться», — подумал Дирсеу и решил получше рассмотреть девушку.
Вела она себя не так, как другие: не пыталась найти себе место получше, не знакомилась с сокамерниками.
Оказавшись в камере, она обреченно прижалась к решетке и все время напряженно смотрела в коридор. В глазах плескалось настоящее отчаянье. Дирсеу обратил внимание на ее скромный провинциальный наряд и натруженные руки.
Прошел час с тех пор, как девушка оказалась здесь, но она по-прежнему пребывала в странном оцепенении. «Наверное, у нее случилось горе», -подумал он и решил привлечь внимание.
— Сеньора, сеньора, — позвал Дирсеу. — Вы слышите меня?
Он увидел, что девушка недоуменно обернулась, и не найдя никого, кто бы тянул на этот почетный титул, первый раз осмысленно посмотрела на него.
— Я могу вам помочь? У вас случилось несчастье?
Слезы горьким потоком брызнули из глаз несчастной и она впервые заговорила.
Дирсеу понимал, что ей необходимо выговориться и ей все равно, кому она будет рассказывать о своем горе, хоть холодным каменным стенам.
Сбивчивый эмоциональный рассказ так потряс его, что когда она умолкла, он не сразу смог заговорить с ней, остро переживая услышанное.
Дирсеу вспомнил, где он видел это лицо: фотографию девушки ему недавно показывал личный шофер доны Жозефы Себастьян.
«И конечно, это она проезжала мимо меня на автобусе! Себастьян несколько раз называл ее по имени... Как же ее зовут? — судорожно пытался вспомнить Дирсеу. — Кажется, Мария».
Он помолчал еще немного, дав ей успокоиться, и начал издалека.
Вы сказали, что ваш брат работает в «Ежедневных новостях». — Девушка тут же вся превратилась в слух. — Так вот, если вас это утешит, я прекрасно знаю его. Как только закончится этот ужас, мы вместе обязательно разыщем его.
Дирсеу не заметил, когда перед ним оказался комендант тюрьмы. Обычно он устраивал проверки вечером, но события вчерашнего дня заставили его относиться к работе с еще большим рвением.
- О чем вы здесь болтаете? Обмениваетесь информацией? — прорычал он. — Немедленно ко мне на допрос!
В один миг солдаты вытащили Дирсеу и девушку из камеры и грубыми пинками погнали к выходу.
В самом конце длинного коридора Дирсеу заметил сотрудника их редакции, который уже давно заслужил репутацию страшного сплетника. Его тоже вели на допрос.
«Плохие новости, — расстроился Дирсеу. — Что же будет с доной Жозефой?»

Глава 9
Для идеального воплощения плана Назаре посвятила в свою тайну лишь избранных. До сих пор ей так хорошо удавалось манипулировать людьми: одних она запугивала, другим говорила комплименты или то, что они хотели услышать.
В этот раз пришлось немного повозиться с мадам Берте, которая сначала наотрез отказалась ввязываться в эту авантюру. Но перспектива скандала быстро отрезвила ее, и она рьяно кинулась помогать Назаре. Сразу стала очень любезной, подыскала квартирку и позаботилась, чтобы ее девочки выполнили пару поручений «будущей матери».
На Джанини была возложена обязанность во что бы то ни стало разыскать Луиса Карлоса и привести его к любовнице.
— Что-то не спешит твой Тедеску посмотреть на дочь, — поддела Берте Назаре, которая вот уже полчаса стояла у окна, высматривая машину своего любовника.
- Придет, не переживай. Что ему еще остается делать: он сентиментален и мягок, как девушка. -Назаре распахнула одеяло и положила малышку на подушку.
- Какое белоснежное белье! — восхитилась Берте.
- Память об одном из моих любовников. У него была небольшая мануфактура и он частенько носил мне такие подарки, — вспомнила Назаре.
- Жаль.
- Почему?
- Лучше бы у него была ювелирная лавка! -расхохоталась мадам Берте.
Да ну тебя. Если мне удастся провести этого остолопа, то любовники мне больше не понадобятся. — Назаре увидела, как к подъезду подъехала машина Тедеску. Одним прыжком она оказалась в кровати.
— Какие же мы дуры! — неожиданно запричитала мадам Берте. — Нам надо было взять у мясника, хоть немного крови. Твой любовник достаточно умен и ни за что не поверит, что ты только что родила малышку. Простыни-то совершенно белые!
Принеси мне ножницы, — приказала Назаре.
— Ты с ума сошла!
— Ради того, чтобы стать мадам Тедеску, я готова на все.
Когда Луис Карлос вошел в маленькую чистую комнату, лицо Назаре исказила мука.
- Я не хотела, чтобы ты видел меня в таком состоянии, — сказала она, стараясь говорить как можно тише. — Но мадам Берте напугала меня: сказала, что если я умру во время родов, то малышка останется одна. И я вынуждена была дать ей твой адрес! У меня началось очень сильное кровотечение.
Она подняла край одеяла, чтобы Луис Карлос увидел алую простыню.
Не оправдывайся, дорогая, тебе надо беречь силы. — Сразу смягчился Тедеску. Он взял на руки дочь и поднес поближе к свету.
- Какая чистенькая и крупная! — восхитился он.
- Она просто родилась здоровенькой. Ей понадобится много сил, чтобы вырасти без отца... — Назаре знала, что говорить этому старому ослу, который за все время не только ни разу не поцеловал ее да еще постоянно хватался за букет, купленный по дороге, все не решаясь подарить его.
- Взгляни в последний раз на малышку. Больше вы не увидитесь. — Голос Назаре звучал трагически. -Мы ни за что не потревожим покой твоей семьи!
- Но послушай, дорогая... Так тоже нельзя! — не выдержал Луис Карлос.
- Так должно быть. У тебя есть семья. А я выращу нашу дочку одна. Мне уже удалось найти работу в одной из больниц Сан-Паулу.
- Прости. Я не хотел сделать тебе больно! — Назаре увидела, что ее растерявшийся любовник начал пятиться к двери. А это совсем не входило в ее планы.
«Осталось последнее средство», — решила она и попыталась выдавить из себя слезы.
Луис Карлос застыл на пороге.
- Дорогой, могу я попросить тебя об одолжении? Давай хоть немного побудем вместе: я, ты и твоя дочка.
Тедеску нежно обнял ее и сел рядом. Потом он никак не мог вспомнить, каким образом Назаре опять затащила его в постель.
Ненасытное тело любовницы вновь покорило его своей необузданной и нежной страстью, все глубже и глубже забирая в себя. Он не мог и не хотел останавливаться, стараясь взять лидерство в безумной скачке. Назаре что-то говорила о том, что хочет еще одного ребенка, о том, что обязательно родит ему наследника, что-то про виллу с океаном.
Мадам Берте несколько раз подходила к двери и прислушивалась.
«Не переборщила бы девочка, — думала она. — Луис Карлос — мужчина образованный и опытный. Одна ошибка — и не быть ей сеньорой Тедеску».
Только утром она закрыла дверь за дорогим гостем.
Утомленный и разнеженный Тедеску, наговорив Берте кучу комплиментов, поехал оправдываться к законной супруге.
Берте приготовила крепкий кофе и зашла к Назаре, думая, что та до сих пор нежится в постели.
В комнате стоял стойкий запах любви, простыни были смяты и сброшены на пол.
Озабоченная Назаре стояла у окна и о чем-то напряженно думала.
- С триумфальной победой, девочка! Тебе опять удалось затащить его в постель! — поздравила ее Берте.
Поздравишь меня, когда у меня на голове будет фата, — огрызнулась Назаре. Пока все складывалось идеально, но ей почему-то было грустно. Перед глазами все время стояла вчерашняя картинка: обезумевшую от горя Марию заталкивают в полицейский фургон, за которым с рыданиями бегут ее дети...
«Нельзя думать о таких глупостях», — приказала она себе и стала приводить себя в порядок.

Глава 11
Время — категория относительная: для одних оно бессмысленно тянется, как улитка, оставляя на песке непонятный, еле заметный след, для других летит стрелой быстро и энергично, позволяя создавать, созидать и строить.
Марии понадобилось двадцать лет на то, чтобы достичь результата, к которому она упрямо шла все эти годы, о котором мечтала всю жизнь, над чем трудилась.
Ду Карму дала себе слово, что покончит с прошлой жизнью, с нищетой, с изматывающими мыслями о предательстве мужа, и, если надо, будет работать по двадцать четыре часа в сутки.
Постепенно она научилась обходить острые углы, принимать правильные решения, не бояться риска и при малейшей возможности бросаться удаче навстречу, схватив ее за хвост.
Пятнадцать лет назад ей пришла в голову дерзкая идея: открыть собственный бизнес. С тех пор она ни разу не пожалела об этом. Итак, что же стало с нашей героиней по прошествии стольких лет?
Жизнь в Рио постепенно налаживалась, кругом велось строительство и соседние пустыри рано или поздно должны были превратиться в строительные площадки. Стройматериалы требовались всем и всегда.
Усилия Марии привели к результатам, которые превзошли самые смелые ожидания. Через год ее строительный магазинчик стал самым популярным в округе.
Ду Карму не гнушалась тем, чтобы лично съездить в отдаленный штат и наладить поставку строительных материалов. Она искала выгодные связи, вела жесткие переговоры со своими поставщиками, боролась за каждый сентаво. И через пятнадцать лет стала одной из самых состоятельных бизнес-леди своего района. При этом она оставалась внимательной и добросердечной по отношению к другим людям.
Одним она дала работу, другим спасла жизнь и здоровье, вовремя нанимая адвокатов и находя нужные лекарства. Мария позволила добиться успеха молодым предпринимателям, которые начинали свой собственный бизнес: она с удовольствием делилась опытом и давала товары в кредит.
«Наша ду Карму» — так ласково называли ее простые люди. Ее любили все, а каждый день ее рождения превращался в общий праздник. Мария любила радоваться жизни вместе с другими. Она выставляла у себя в саду и на соседней улочке длинные столы, украшенные цветами, с огромным количеством фруктов и сладостей.
Сегодня в ее доме был именно такой праздник. Приготовления к торжеству шли полным ходом. За этим процессом приглядывал управляющий, специально нанятый для такого случая вместе с бригадой обслуживающего персонала.
Любимая служанка Марии Клементина с самого утра лично хлопотала на кухне, пытаясь приготовить любимое блюдо хозяйки. Она устала отбиваться от настойчивых вопросов «куда и что поставить», а также от назойливых предложений помочь что-нибудь приготовить. В итоге Клементина приняла кардинальное решение и закрылась на кухне. Но через пять минут кто-то тихо поскребся, и она была вынуждена открыть дверь.
На пороге с виноватым видом стояла дочь подруги ду Карму, Диана, темноглазая милая девочка лет пятнадцати.
Опять прибежала пораньше, чтобы послушать мои истории и съесть что-нибудь вкусненькое?
— Вы такая добрая, тетя Клементина, — хитро прищурилась девочка. — Можно мне дослушать вчерашнюю историю?
И еще съесть коробочку печенья! — добавила за нее Клементина.
Девочка поцеловала служанку и устроилась в любимом плетеном кресле.
— А Рита знает, что ты у нас?
— Конечно! Мама сама скоро придет сюда, ей хотелось поговорить с сеньорой Марией по поводу Цыгана.
По ведь твой отец находится в тюрьме! Он что, опять угрожает матери? — не удержалась Клементина. Девочка поджала губы и отвернулась.
- А что случилось с сыновьями доны Марии, когда ее посадили в тюрьму? — неумело перевела разговор на другую тему Диана.
— Этот вопрос ты задаешь в сотый раз! — притворно возмутилась Клементина. — А мне надо еще приготовить еды на целую ораву!
- Ну, пожалуйста, — как можно жалобней сказала девочка. — Я могу помочь порезать овощи!
- Сиди уж, — осадила ее Клементина. — От тебя на кухне мало проку.
Диана тут же сделала сердитую мордочку и отвернулась к окну.
- Ну, лад но-ладно, так и быть, слушай! — сдалась Клементина.
Режиналду первый увидел, как полицейские схватили мать и затолкали ее в машину. Он вскочил и со всех ног побежал за ней. Следом за ним кинулись его младшие братья.
Мама, мамочка! — кричали они, обливаясь слезами.
Мария отчаянно металась внутри фургона, пытаясь остановить машину. Но силы были слишком неравны.
Испуганные и уставшие дети вернулись к тому месту, где их оставила мать.
Режиналду как самый старший сам принял это решение, он успокоил братьев и сказал, что в полиции скоро разберутся и отпустят Марию. А искать она их будет именно здесь.
- А что потом? — торопила служанку Диана.
- А йотом приехала вторая полицейская машина и детей отвезли в приют.
Па глазах девочки блеснули слезы.
- Ну, будет, будет сырость разводить! — притворно рассердилась Клементина. — Ты же сама прекрасно знаешь, что, как только дона Мария встретилась со своим братом Себастьяном, они тут же разыскали приют, где находились мальчики.
Себастьян привез их в Сан-Мигель. Теперь он не боялся за будущее: у него был кусок земли, на котором можно было прокормить две семьи.
Судьба любит людей простых и трудолюбивых...
Клементина на время замолчала, застыв у плиты. Ей надо было попробовать бульон для курицы в кровяном соусе. Она облизала ложку и постучала ею по кастрюле.
- Имей в виду, дорогая, если ты будешь скромной и трудолюбивой, Господь обязательно пошлет тебе счастье и хорошего мужа.
Девочка вздохнула. Вот уже пять лет она была страстно и безнадежно влюблена во внука Клементины, Шау Лина, который очень сурово обращался с ней, а недавно и вовсе нагрубил, сказав, что даже если она голой пройдет по пляжу, то на нее все равно никто не обратит внимание...
- А как у Себастьяна появился кусок земли? -спросила Диана.
- Милая девочка, как ты быстро взрослеешь! Раньше ты никогда не задавала таких серьезных вопросов.
- Так я же выросла, мне уже пятнадцать лет!
- Глупышка! Хочешь побыстрее стать взрослой? — улыбнулась Клементина. — Помяни мое слово: когда-нибудь придет время, и ты будешь отчаянно скрывать свой возраст.
- Так как разбогател дядя Себастьян? — повторила свой вопрос Диана. Ей совсем не хотелось думать о старости.
Один очень знатный сеньор, Тенориу Кавальканти, подарил ему участок Виллы Сан-Мигель за преданность и хорошую работу. Но если бы не дона Мария, никогда этот кусок земли не стал бы таким процветающим.
- А где все это время был муж Марии?
- Этот проходимец? Он жил припеваючи в Сан-Паулу с очередной красоткой, нисколько не заботясь о своей семье. Узнав об этом дона Мария, постаралась выбросить его из головы и начать новую жизнь. За несколько лет ей удалось из этих пустырей сделать цветущее место. А ведь начинала она с маленького строительного магазинчика...
- Да, дона Мария теперь самая уважаемая сеньора во всей округе! — восхищенно сказала девочка.
- А знаешь почему?
- Потому что она много работает и помогает бедным.
Клементина пристально посмотрела на Диану и улыбнулась.
- Когда же ты успела повзрослеть?
Девочка смутилась и поправила яркий платочек на шее, чтобы прикрыть грудь, которая в последнее время превратилась в настоящую проблему: постоянно выпирала вперед, словно пыталась проткнуть собеседника, и, как магнит, притягивала взоры мальчишек.
- Мама говорила, что сеньора Мария все еще пытается найти Линду, — виртуозно перевела разговор на другую тему Диана.
- Конечно! Она даже наняла частного детектива. Скажу тебе по секрету, — Клементина перешла на шепот, — он уже четыре раза находил ду Карму девушек в возрасте Линды. Но, к сожалению, как только доходило до проверки анализов на ДНК, их всех ждало разочарование. Она платит детективу такие деньги, а он постоянно говорит одно и тоже: «Дело это до-о-олгое и опа-а-асное и принесет много разочарова-а-аний». Тьфу — Клементина стала яростно взбивать маниоковую пасту.

Глава 13
Режиналду долго ждал момента, чтобы переключить внимание на себя. Публику нужно было брать тепленькой. Искреннее обожание и уважение к его матери отраженным светом падали и на него.
Он очень старался быть убедительным и построил свою речь так, чтобы она была простой и лаконичной. Ему даже пару раз удалось заставить всех рассмеяться. Режиналду всегда имел в запасе пару заученных острот и двусмысленных шуток.
Все шло идеально, пока мимо него не проехала машина его супруги. Режиналду побледнел от возмущения и потерял тот легкий кураж, который всегда появлялся при виде слушающей его толпы.
«Эта дура специально не остановилась у главного входа, потому что не хочет привлекать к себе внимание, — зло подумал Режиналду. — Она боится, что я заставлю ее выступать перед народом. Сейчас опять попрется на кухню, помогать служанкам». — Сильные эмоции заставили его запнуться.
Толпа истолковала заминку по-своему и, решив, что выступление закончено, вежливо захлопала.
Режиналду был недоволен: у него в запасе оставалась еще одна шутка и эффектное завершение. Когда народ стал расходиться, он решительно направился на кухню.
Лейла весело обсуждала последние новости с Клементиной, но когда увидела мужа сразу осеклась и покраснела.
- Идем в гостиную. Надо поговорить, — угрожающе сказал Режиналду.
Лейла неохотно вышла из комнаты за мужем.
Ты не больна? — начал он решительно. -Может, тебе надо обратиться к врачу?
Ну, зачем ты так? Ты же знаешь, мне страшно показываться на публике... Я — простая женщина, и мое предназначение — быть хорошей хозяйкой и матерью...
Ты давно уже не та Лейла из Нову-Игуасу, которая случайно «залетела» от первого встречного, ты — жена будущего префекта и крупного политика, который ничего не добьется без поддержки жены. А если я стану президентом? — Режиналду грубо схватил ее за плечи и повернул к себе.
- Но я не могу...
- Ты должна, слышишь, ты просто обязана научиться говорить! Я хочу, чтобы на заседаниях, конференциях и приемах рядом со мной была достойная женщина, а не деревенщина!
- Отпусти меня, мне больно! Я никогда не смогу это сделать.
Слова Лейлы опять привели его в ярость.
- Идиотка! — Он уже не думал о том, что говорит слишком громко, и его могут услышать.
- Не смей так говорить о матери своих детей! Я же — часть твоей семьи. Мы женаты!
Женаты! — Голос Режиналду перешел на крик. — Не было ни одного дня, когда бы я не пожалел об этом. Пожалуйста, я готов развестись!
Эти слова произвели противоположный эффект и подействовали на Лейлу отрезвляюще.
- Я не отпущу тебя! Ты будешь терпеть меня независимо от того, хочешь ты этого или нет. -Лейлу била мелкая неуправляемая дрожь.
- Я лучше брошусь под машину, — отрезал Режиналду и быстро вышел из комнаты.
Во время этого разговора ему в голову пришла идея: почему бы сегодня не появиться здесь со своей любовницей Вивиан.
«Раз эта дура не хочет развода, пусть научится терпеть».
Лейла еще долго лежала на диване лицом вниз и все никак не могла успокоиться. Потом она заставила себя пройти в ванну и долго умывалась там холодной водой. От слез глаза ее опухли и покраснели, и чтобы окончательно привести себя в порядок, ей понадобился целый час.
В доме царило радостное возбуждение. Элегантные гости, одетые в платья и костюмы от Диора, Армани и Версаче, с безупречными прическами и дорогими украшениями, небольшими группками стояли в просторном холле особняка. Дети осаждали буфет с фруктами и пирожными. Веселая публика ела, пила и говорила, говорила, говорила...
После разговора с Дирсеу Мария была очень расстроена, но не имела права портить праздник тем, кто пришел ее поздравить. «Что поделать: это не первая ссора с Дирсеу, — подумала Мария. — Рано или поздно все образуется!»
Она выбрала себе укромное место в зале, где она могла тихо посидеть и откуда могла незаметно наблюдать за гостями.
Это тоже была ее жизнь, те артерии, которые связывали ее с другим миром, и давали силу и энергию.
Ее внуки, Вруну и Бьянка, совсем расшалились и устроили веселую возню на лестнице.
«А где же их отец? — заволновалась Мария. -Что-то его не видно. Сегодня надо обязательно поговорить с ним, чтобы он оставил бедную Лейлу в покое. Политические амбиции — это хорошо, но нельзя же из простой работящей женщины делать Эвиту Перон!»
Мария ценила целеустремленность и настойчивость сына, который шаг за шагом стремился к цели: сперва стал членом совета в муниципалитете Байшады, теперь баллотировался на пост префекта Сан-Мигеля, рассчитывая в ближайшем будущем стать сенатором.
«А вот и он, собственной персоной», — обрадовалась Мария.
Режиналду прошел через весь зал и остановился у столика, за которым сидели Вириату и Леандру.
Ей нравилось смотреть на своих детей. Как же они быстро выросли, возмужали, крепко встали на ноги.
Природа щедро наградила их яркой внешностью и самобытностью, но все они были очень разные.
Вириату — самый начитанный, красивый, элегантный, напоминает благородного джентльмена с туманного Альбиона. Целыми днями штудирует книги по искусству, этикету и эстетике.
Леандру — умница. Даже университетский диплом достался ему с легкостью. С такими талантливыми мозгами и интуицией можно достигнуть многого.
«Если бы немного ума он мог одолжить младшему брату, Плиниу, — подумала Мария. — Он скачет по жизни, как резвый пони, не думая о завтрашнем дне, ничего не желая, кроме развлечений, смазливых девочек и ночных клубов. Зато у него легкий, безобидный нрав и хороший характер».
Мария! Мария, посмотри сюда! — Кто-то звал ее.
Она обернулась, увидела Риту и улыбнулась.
Ее добрая приятельница Рита де Кассия, мама милой черноглазой Дианы, долго бродила в одиночестве по залу, ожидая момента, когда можно будет подойти к своей подруге. Сперва Мария долго обходила зал, приветствуя гостей, затем куда-то исчезла.
Рита уже отчаялась ее найти, но тут ноги сами привели ее в то место, где скрывалась Мария.
Она стояла к ней спиной на небольшом возвышении. От зала ее отгораживало декоративное дерево в кадке, за которым было так легко спрятаться.
- Рита, дорогая, почему ты грустишь? — спросила Мария. — Пей шампанское, веселись! О проблемах будешь думать завтра.
- У меня плохие новости от мужа, — сказала Рита.
- Даже из тюрьмы этот негодяй пытается тебя достать! — возмутилась Мария.
Па свидании он поставил мне ультиматум: если я его не вытащу из тюрьмы, он вернется и с меня шкуру сдерет... — Рита горько заплакала.
- Ну хватит! Завтра я пошлю к нему своего адвоката.
В глазах подруги вспыхнул огонек надежды и благодарности.
По имей в виду, — нахмурилась Мария, — в этот раз я обязательно передам ему, что если он не оставит тебя в покое, я сделаю все, чтобы его срок затянулся еще лет на десять...

Глава 15
Лейла была в отчаянии. Слепые от ненависти глаза ее не увидели, а скорее почувствовали присутствие еще одной машины.
Только что во двор въехал Венансиу, сын Себастьяна, старшего брата Марии. Одним из последних юноша спешил поздравить свою тетушку.
Он еще не успел развернуться, чтобы поставить машину на парковочную стоянку и долго прикидывал, как это сделать лучше, так как машин было слишком много.
Неожиданно, к нему в салон тайфуном ворвалась возбужденная Лейла.
Поехали, Венансиу! Скорей, скорей! За той красной машиной! Ну, пожалуйста, — торопила она.
Чуть позже Венансиу никак не мог понять, как Лейла умудрилась уговорить его гнаться за кузеном, как заставила пойти с ним в номер мотеля, чтобы застукать мужа и устроить грандиозный скандал.
То, что случилось потом, он вспоминал, как страшный сон.
Когда Режиналду удалось обманным маневром выскочить за ворота усадьбы матери, он сразу повеселел, оставив источник раздражения далеко позади себя.
- Налду, я так горжусь тобой! Ради меня ты не побоялся матери. — Вивиан нежно погладила его по затылку. — Я хочу сейчас же отблагодарить тебя. Хочешь прямо здесь, в машине.
— У меня есть на примете более подходящее место для этого. В миле отсюда есть отличный мотель с уютными номерами и большим бассейном, -улыбнулся Режиналду.
Он был доволен: все шло слишком гладко. У портье оказались ключи от его любимого номера, открытый бассейн в уютном дворике, куда они сразу же спустились, был муст, а на Вивиан напало эро-ти чес ко е в до хн овенис.
Она плавала па спине, выставляя напоказ маленькую грудь и плоский живот, потом перевернулась и нырнула, специально сверкнув мокрыми ягодицами с изящной татуировкой.
— Когда ты перестанешь меня дразнить, и мы займемся делом? — спросил Режиналду.
Вивиан глубоко нырнула под воду и быстро поплыла к нему, почти касаясь дна бассейна.
От этого зрелища у него сразу закружилась голова, а тело покрылось мурашками. Он больше не мог ждать, почти силой вытащил ее из воды и жадно впился губами в ее шею.
Но даже помутневшими от страсти глазами Режиналду успел различить знакомый силуэт жены.
Лейла дерзко смотрела на него, стоя на перилах балкона. По вздрагивающим плечам ее Режиналду понял, что она рыдает, но это только подхлестнуло его самолюбие. С удвоенным усердием он стал ласкать Вивиан, которая почти отключилась под яростным нажимом его объятий.
Режиналду был очень зол на жену, и ему нс терпелось отомстить ей, но он и представить себе не мог, что уже переступил грань, и что сейчас произойдет что-то ужасное.
Лейла отпустила руки и, оттолкнувшись от перил, сделала отчаянный прыжок вперед.
Режиналду застыл от ужаса.
«Вот, дура... Теперь вес пойдет прахом: репутация, карьера, выборы, — лихорадочно думал он. - Но быть может, она жива и все поправимо?»
Он оторвал от себя ничего не понимающую Вивиан и быстро вылез из бассейна.
Вивиан вмиг почувствовав перемену настроения любовника, поняла, что что-то произошло, быстро оделась и поспешила за ним.
То, что она увидела на асфальте заставило ее брезгливо поморщиться и отойти в сторону. К горлу подкатил комок. Она посмотрела на Режиналду, но быстро взяла себя в руки.
Нам нельзя раскисать, — решила она за обоих и решительно подошла к нему, стараясь не смотреть вниз.
Режиналду потерянный и бледный растерянно смотрел на свои ноги, на них была кровь, ее кровь.
— Почему в моей душе так пусто? Я должен плакать, страдать, чувствовать себя виноватым... — Ему вдруг захотелось нагнуться и погладить Лейлу по голове, но твердая рука Вивиан вмиг отрезвила его.
- Нет, расслабляться нельзя, надо все обдумать!
Режиналду упрямо тряхнул головой и впервые почувствовал страх за свое будущее. Он пропал! Его съедят живьем. Папарацци налетят сюда, как мухи на мед, и вся карьера будет испорчена.
Палду, да очнись ты! Надо действовать! Ей уже ничем не поможешь, — пыталась привести его в чувство Вивиан.
Он поднял лицо, чтобы еще раз посмотреть на место, откуда упала Лейла, и замер от неожиданности. На балконе, совершенно растерянный, стоял его кузен Венансиу.
В холодной голове Режиналда молниеносно созрел план.
Па площадку перед отелем уже высыпала толпа любопытных зевак.
- Смотри, скоро весь отель сбежится посмотреть на это зрелище. — Услышал он шепот Вивиан. — Нам надо срочно уходить отсюда.
Иди в номер, я приду позже, — отрезал Режи-налду.
- Ты что-то задумал?
- Да. Потом узнаешь. Сейчас я должен кое-что срочно уладить.
Вивиан знала, что больше не вытянет из него ни слова, поэтому решила подчиниться.
Стремительно взлетев по лестнице на четвертый этаж, Режиналду буквально ворвался в номер. Венан-сиу так и стоял на балконе, вцепившись в перила.
- Что ты здесь делаешь? — перешел Режиналду в наступление.
- Твоя жена попросила срочно привезти ее сюда... А потом произошло все это. Режиналду, она видела тебя и Вивиан в бассейне. Я пытался ее остановить...
Режиналду несколько смягчился.
— Видишь ли, то, что произошло, уже непоправимо. Если избиратели узнают правду, это навсегда поставит крест на моей карьере. Если этого не произойдет, и ты поможешь мне, то и я награжу тебя по-царски.
— Что я должен делать?
- Лишь самую малость! Сказать, что уже давно был любовником Лейлы и привез ее в этот мотель на свидание.
По это же не так! — возмутился Венансиу.
- Знаю, что не так, и не устраиваю тебе сцен ревности. Послушай, тебе надо лишь кое-что взять на себя. Никто не посмеет обвинить тебя в убийстве, ты будешь проходить лишь как свидетель. Надо только подтвердить, что Лейла перегнулась через перила и нечаянно упала вниз...
- Но как же семья? Меня будут презирать все родственники и в первую очередь отец и моя тетя!
- Да, будут, но ведь это временно! Родные быстро прощают. А я сделаю все, чтобы продвинуть кузена. Ты будешь моим помощником. У тебя появится хороший заработок, большие деньги, безоблачная жизнь!
- О, Господи! Ты хочешь купить мою душу! — воскликнул Венансиу.
- Я первый прощу тебя, а потом и все остальные. Нужно будет лишь немного потерпеть.
Кузен сидел молча, вцепившись в кресло.
- Я ведь еще могу раздуть скандал, и тебе это тоже будет стоить репутации, — сменил тактику Режиналду. — Как ты объяснишь всем, что оказался наедине с моей законной женой в этом мотеле? Пока пройдет время, и все выяснится, твоя репутация очень сильно пострадает...
- Хорошо. Я согласен, — выдавил из себя Венансиу. — Говори, что я должен сделать.
Уладив дела с лишним свидетелем и портье, который за приличную сумму согласился забыть его имя, Режиналду вернулся в дом матери.
Праздник закончился. Все разошлись по домам, и только слуги все еще приводили в порядок парадный зал, холл и внутренний дворик дома в португальском стиле.
Дона ду Карму сидела на балконе своей комнаты: безмятежный пейзаж и тихо шуршащие деревья успокаивали ее. Увидев Режиналду, она тут же спустилась вниз и поспешила ему навстречу.
Налду, вы помирились? У тебя все в порядке? спросила она и тревожно посмотрела па сына. Ей не понравилось, что он на нсс нс смотрит, а отводит глаза.
Мама, все время я только и пытался сделать это: был у нас дома, бесполезно ждал ее, звонил подругам, но она куда-то исчезла. — Режиналду прикрыл рот ладонью и намеренно зевнул.
Мария нахмурилась: так серьезно се сын и невестка еще никогда не ссорились.
- Ладно, сынок, пойду успокою внуков, скажу, что с вами все в порядке, — сказала она.
- Спасибо, мама. Мне нужно поговорить с Леандру. Как только Лейла вернется, скажи мне. Нам обязательно надо помириться.
Мария внимательно посмотрела на сына. Уже давно ее не покидало плохое предчувствие. Причем она не знала, откуда придут неприятности.
Мария поднялась к внукам. Уставшие Бьянка и Брупу мирно посапывали в кресле, укрывшись одним пледом. Она тихо вышла из комнаты и спустилась на кухню. Ее организм имел странную особенность: стоило ей прийти домой после обильного застолья, как часа через два ей зверски хотелось есть.
Упрекая себя за распущенность, она направилась в сторону кухни.
Старинные напольные часы, подарок Дирсеу па десятилетие их знакомства, пробили час ночи. Мария подошла к ним, поправила стрелки, которые всегда спешили, прижалась лбом к холодному стеклу и замерла, стараясь вспомнить то счастливое время.
- А я думал, что только лошади спят стоя, — это был голос Дирсеу, в одной руке которого был пустой поднос из-под торта. — Я вижу твои гости не теряли времени даром: торта не осталось ни кусочка.
Он сделал вид, что собирается облизать поднос. Мария засмеялась.
- Пойдем на кухню. — Мария схватила его за руку, подвела к духовке и вынула огромный кусок торта.
- Теперь я буду знать, где ты хранишь сладкое.
- Ты что, пришел попрощаться? Когда ты уезжаешь? — Мария перевела разговор на серьезную тему.
- Ты задала мне целых два вопроса. Так вот, отвечаю на оба: нет и нет! Я остаюсь здесь! Это мое окончательное решение. — Он поднял ее на руки и прижал к себе так сильно, что ей стало трудно дышать.

Глава 17
Мария Эдуарда открыла гараж, вывела из него свой старенький красный велосипед и помчалась по улице, подставляя свое счастливое лицо ветру.
Район Копакабана находился в десяти минутах езды от их дома. Мария Эдуарда выехала на проспект Атлантика и свернула в переулок, который вел в просторное помещение паркинга. Там же была оборудована стоянка для велосипедов.
Поднимаясь на последний этаж дома барона Пед-ру, девушка все время улыбалась. Она всегда любила ходить к нему в гости.
В свои восемьдесят, он был так же элегантен, красноречив и активен, как прежде и, несмотря на свой титул барона, был прост, добродушен и общителен со всеми. Многие молодые искательницы приключений с большим удовольствием бросили бы свою молодость и красоту к его ногам, но у барона были на это совсем иные планы. Он был из породы тех, кто любит женщин не за молодость и красоту, для него было важным найти для себя человека, который будет понимать и любить его по-настоящему. И такой человек нашелся.
Накануне рождественского бума, десять лет назад, барон Педру отправился в огромный супермаркет, чтобы купить своей пятнадцатилетней внучке Дуде, новый велосипед.
Когда он поднялся в нужную секцию на пятый этаж, то заметил, что из приличных моделей осталась только одна. Все остальное было раскуплено. Он рысью потрусил к будущему подарку, нахваливая себя за то, что вовремя успел приехать. Когда же барон со счастливой улыбкой подошел к продавцу, то был огорошен, услышав неприятную новость: эта вещь уже продана.
У кассы стояла немолодая, но очень привлекательная женщина, похожая на всех голливудских красоток сразу.
Она заметила его замешательство и благородно отказалась от только что купленной вещи.
Так в его жизни начались замечательные перемены: завязалось знакомство, которое переросло в увлечение, а затем в тихую, нежную страсть.
Ее звали, как возлюбленную Петрарки — Лаура. И она была просто создана для него. Вместе они обожали развлекаться, путешествовать, сорить деньгами, при этом никогда не унывая и умея, если случится, довольствоваться малым.
В шестидесятые дона Лаура блистала в высшем обществе Рио-де-Жанейро. Ее фотографии не сходили со страниц элитных журналов и газет. В конце семидесятых ее муж-миллионер разорился, оставив ее без средств к существованию и без малейшей надежды на будущее: за долгие годы брака он не подарил ей ребенка, а она была слишком порядочна, чтобы решать эту проблему на стороне.
Живя в одиночестве, Лаура старалась не унывать и по возможности следила за собой, как прежде. Но только модные дорогие салоны заменила самостоятельными манипуляциями на собственной кухне, делая всевозможные маски и скрабы для увядающей кожи.
Встреча с бароном окрасила ее мир в радужную гамму. В жизни появился новый смысл. Лаура хотела прожить еще одну, последнюю жизнь с этим прекрасным человеком, встретить с ним глубокую старость и когда-нибудь умереть в один день.
Страсть барона не осталась незамеченной его сыном Леонардо, который от отца унаследовал только титул, но не благородство и чувство юмора. Его непомерное высокомерие и гордость чуть было не испортили жизнь барона Педру. И тогда Лаура решилась на настоящий поступок, чтобы оградить себя от бесчисленных нападок и упреков, она полностью отказалась от прав на владения барона. Сам же дон Педру, чтобы смягчить сына решился дать ему полное право распоряжаться своими капиталами, оставив себе лишь небольшое пособие. Когда материальные проблемы были урегулированы, конфликт исчерпал себя сам.
- Вот дед обрадуется, когда найдет меня утром в спальне для гостей, — думала Мария Эдуарда, вытаскивая связку ключей.
Она подошла к двери с медной дощечкой: «Барон Педру де Андраде и Коуту» и попыталась вставить ключ. Дверь была заперта изнутри.
— Странно! Все словно сговорились сегодня! — Мария Эдуарда тихо постучала, надеясь, что кто-нибудь из прислуги услышит ее. Простояв под дверью добрых двадцать минут, девушка сделала еще одну попытку: спустилась в холл и набрала знакомый номер телефона. Трубку никто не брал.
Случилось что-то серьезное! Чувство страха буквально пригвоздило ее к месту. «Я всегда знала, что за счастье надо платить, но только не этим!» Дед -единственный человек, кто любил ее по-настоящему, с кем ей было интересно. Мать и отец не в счет: они воспринимали ее лишь как объект гордости, как приятную деталь для их роскошного интерьера, но были слишком заняты выяснением своих личных отношений и карьерой...
Что-то случилось? — к девушке подошел портье.
Марии Эдуарде удалось взять себя в руки и довольно связно рассказать ему о своих опасениях.
Она сразу почувствовала, как напрягся портье.
Вы что-то знаете? — спросила девушка.
- Ну, — замялся он, — я совершенно случайно... Понимаете?..
- Говорите же, прошу вас! — торопила его Мария Эдуарда.
- Я слышал, как барон звонил своему шоферу Себастьяну...
- Что? Что он сказал?
- Он сказал, что в Париже умерла дона Жозефа...
А потом?
- А потом? Они отпустили Себастьяна, всю прислугу и больше никуда не выходили.
- Надо срочно вызвать спасателей! — приказала Мария Эдуарда.
Через пять минут утреннюю тишину района Ко-пакабана рассек вой приближающейся сирены.
Когда спасатели смогли проникнуть в квартиру барона через небольшое окно на кухне, им представилась странная картина.
Супруги Бонсучесу в обуви и парадной одежде лежали на кровати, держа друг друга за руки, словно прилегли на время отдохнуть.
На прикроватном столике стоял пустой флакон от снотворного...
Когда спасатели открыли дверь, Мария Эдуарда сразу бросилась к деду. Лицо его было умиротворенным и спокойным, руки — теплыми и сухими. Портье, то ли от переживаний, то ли от избытка чувств, прижался к стенке, чтобы не упасть в обморок. Его колотила нервная дрожь.
- Он жив! Вызывайте скорую! — крикнула Мария Эдуарда. — Она энергично тормошила деда, пытаясь привести его в чувства.
- Скорая уже едет, — успокоил ее спасатель. Он попросил всех выйти из комнаты и внимательно обследовал тело барона и баронессы.
- Это либо очень глубокий сон, либо каталепсия, — вынес он свой вердикт. — Если повезет, в реанимации мы быстро приведем их в чувство.
Машина скорой помощи отъехала от подъезда и помчалась в ближайший госпиталь, постепенно набирая скорость. Улицы Рио-де-Жанейро были пустынны и безлюдны. Часы показывали четыре часа утра.
«Самое страшное время, — подумала Мария Эдуарда. — С трех до пяти утра по статистике умирало наибольшее количество людей на всем земном шаре».
Она сидела в такси, которое ехало следом за скорой помощью, и пристально вглядывалась вдаль, словно могла видеть своих близких.
Неожиданно машина резко затормозила и остановилась на переходе. Впереди был шлагбаум.
Длинная серебристая стрела рассекла пространство, яростно громыхая колесами. Скорый поезд номер тридцать два курсировал здесь три раза в сутки. Огромная махина стремительно пронеслась мимо.
Шлагбаум по каким-то своим неведомым законам и не думал подниматься, тупо соображая своими электронными мозгами, когда поезд уйдет в безопасную зону.
- Ну, давай, давай! Проезжай быстрее! — торопила его девушка. Она высунулась в окно и сделала нетерпеливый жест рукой. Ее возбуждение сразу же передалось таксисту, он еще крепче вцепился в руль и заерзал на сиденье.
Дальше произошло то, что, на первый взгляд совсем не поддавалось разумному объяснению.
Дверцы машины скорой помощи распахнулись, и из отсека быстрой реанимации спокойно и красиво вышел пожилой мужчина, а за ним последовала дама...
Де-душ-ка? — прошептала Мария Эдуарда и пулей вылетела из салона.
Барон Педру был удивлен дважды. Первый раз, когда обнаружил себя на узких носилках под капельницей в машине реанимации, второй — когда увидел бледное лицо собственной внучки.
- Дуда, девочка! Что произошло? — воскликнул он и кинулся ей навстречу. За ним поспешила дона Лаура.
Мария Эдуарда бестолково пыталась объяснить, как приехала к ним в гости, как обнаружила их в спальне с пустым пузырьком от снотворного. Она периодически переходила на плач и бросалась на шею с поцелуями то к одному, то к другому.
Мы не хотели никого пугать, — пыталась успокоить ее дона Лаура. Мы просто узнали о смерти нашей подруги доны Жозефы и решили вычеркнуть этот страшный день из своей памяти. Попросту говоря, проспать его.
- Да-да, Дуда! В банке со снотворным оставалось лишь две таблетки! Мы не хотели никого беспокоить, — попытался объяснить барон.
Все трое стояли на самой середине дороги, ничего не замечая вокруг.
- Я могу вас отвезти домой, — сказал шофер, который вылез из машины и теперь, еле сдерживая слезы радости, наблюдал за сумасшедшей троицей.
- Будьте любезны, голубчик! — сказала баронесса и деликатно села на переднее сиденье, дав возможность Дуде пообщаться с родным дедом.

Глава 19
- Себастьян, я живу с тобой тридцать лет, -чуть не плакала Жаниси. — У нас трое прекрасных детей. Но никогда ты не был так жесток ко всем нам. Зачем надо было выгонять из дома бедного мальчика? Ты даже не поговорил с ним...
- Теперь у меня только две дочери и нет сына. Я ничего не хочу слышать о человеке, который все это время поступал так подло: спал с женой брата, да еще стал свидетелем ее смерти!
— Ну, послушай, ты хотя бы поговори с ним без крика. Он обязательно объяснит тебе, какова настоящая причина.
Себастьян упрямо помотал головой.
- Я не хочу больше говорить на эту тему, — он тяжело поднялся и вышел из комнаты.
- Ты свой автомобиль любишь больше, чем родного сына и меня! — в сердцах воскликнула Жаниси.
На самом деле ей было обидно и больно оттого, что в сердце мужа все эти годы торчала острая заноза. «Заноза» эта жила в Париже, имела сильный мужской характер, приличный счет в швейцарском банке и носила имя Жозефа.
Муж Жаниси все эти годы оставался верен жене только физически, но душа его была очень далеко...
«А теперь этот подарок с того света — автомобиль... — волновалась Жаниси. Чует мое сердце неспроста она сделала Себастьяну такой роскошный презент: теперь он ежедневно напоминает ему о прежних чувствах».
Венансиу сидел в соседней комнате своей младшей сестры Режининьи и слышал весь разговор родителей. До него он еще питал надежду на снисхождение, но после категоричного заявления Себастьяна, понял, что ему придется еще долго вымаливать прощение.
«И зачем я согласился на сделку с Режиналду? -ругал он себя. — Теперь в родной семье я стал изгоем и ради чего? Ради помощи кузену, ради зыбкого благополучия и своих политических амбиций...»
- Венансиу, с тобой все в порядке? — На него тревожно смотрели две пары девчачьих любопытных глаз.
- Спасибо, сестренки, что приютили меня на время, но мне надо идти, а то у вас будут неприятности. Отец может войти сюда в любую минуту.
- Хочешь я сейчас же с ним поговорю, — предложила Элеонора и посмотрела на младшую сестру, словно ища у нее поддержки.
— Не надо, будет только хуже, — сказал Венан-сиу и молча вышел из комнаты.
Режининья всхлипнула и отвернулась к окну, к ней подошла Элеонора. Так они долго стояли рядом и смотрели на улицу. Венансиу стремительно вышел из подъезда, подошел к своему фургону и только потом оглянулся и помахал рукой.
Огромная машина тронулась с места, мигнула фарами на прощание и скрылась за поворотом.
Подумать только, три дня назад все было хорошо, а сегодня мне кажется, что жизнь разваливается на части, — сквозь слезы сказала Режининья.
Элеонора обняла младшую сестру и поцеловала.
— Вот увидишь, может быть, через неделю мы всей семьей будем смеяться над этим недоразумением.
Они долго смотрели на фотографию, висящую на стене: мама, папа, Венансиу и они, веселые и красивые в карнавальных костюмах.
Жаль, что под снимком нет даты, — сказала Элеонора, водя пальцами по стеклу.
— Мы его сделали, когда я училась в седьмом классе, а ты закончила первый курс медицинского колледжа.
- Хорошее было время, — вздохнула старшая сестра.
Тревожный ночной звонок разбудил Марию ду Карму.
«Господи, неужели опять случилось что-то ужасное», — подумала она и подняла трубку.
Прости, прости, прости, — услышала она голос Дирсеу.
Все в порядке я еще не спала, — соврала Мария. — У тебя что-то важное?
— Дело касается Линды. Только что один мой знакомый, хороший фотограф, сообщил мне, что готовится грандиозная выставка о тех событиях, тринадцатого декабря 1968 года...
- А при чем здесь Линдалва?
Понимаешь, существует архив. Родольфо утверждает, что тогда был на площади и у больницы. И фотографировал, понимаешь? Фотографировал!
Сердце Марии учащенно забилось.
- Спасибо тебе Дирсеу, ты опять дал мне надежду!
- Это еще не все! - Голос Дирсеу звучал радостно и возбужденно. — Самое главное, что он лично фотографировал беременную медсестру с маленьким ребенком на руках.
Трубка упала к ногам Марии. Она долго пыталась ее поднять, но руки не слушались.
Мария, Мария! Что случилось? — беспокоился Дирсеу на другом конце провода.
- Все в порядке, — соврала она. — Просто что-то со связью.
Всю ночь Мария не сомкнула глаз. Как назло стрелки на часах ползли слишком медленно. Не в силах лежать, она ходила из угла в угол, останавливалась, подходила к часам и снова отходила к окну.
В какой-то момент она осознала, что стрелки на часах спешат на десять минут, обрадовалась и не стала их поправлять.
Ровно в девять она позвонила Дирсеу. Но его телефон молчал. Видимо, он все еще был в фотоархиве.
«Ну почему я не спросила, как с ним связаться? — корила себя Мария. — Сейчас я возьму себя в руки, выпью кофе и поднимусь к детям», — приказала она себе и вышла из комнаты.
Долгожданный звонок раздался в полдень. К этому времени Мария, переделав все дела, опять поднялась в свою комнату и уже не отходила от телефона.
И тем не менее, резкий звук телефонного звонка застал ее врасплох и заставил вздрогнуть.
Дирсеу, дорогой, почему так долго?
- Нам пришлось «состарить» лицо медсестры на компьютере. Теперь у нас две ее фотографии: в молодости и в зрелости. Я сейчас же выезжаю к тебе. Мы должны подключить средства массовой информации и продумать стратегию поиска.
Мария не могла вымолвить ни слова. Она только постоянно кивала головой в такт словам Дирсеу.
- Мария, ты слышишь меня?
— Приезжай скорее. У меня нет сил ждать тебя так долго.
Дирсеу бросил трубку.
- Дона Мария, дона Мария! Что с вами? — стучала беспрерывно в дверь Клементина. — Я уже пять минут ломлюсь в вашу дверь. К вам пришел Джованни Импротта с какой-то молодой девушкой.
Мария заставила себя встать.
- Клементина, пойди скажи, что я сейчас спущусь. Пусть подождет немного.
Джованни возбужденно бродил по комнате и что-то говорил своей спутнице.
Его нежно-лимонный пиджак успешно гармонировал с ярко-желтым оттенком мебели в гостиной. Мария улыбнулась. Джованни явно выбрал именно этот пиджак только из-за того, что по цвету он напоминал ему одну из комнат Марии ду Карму.
«Если так дальше пойдет, — подумала Мария, -то вскоре мы будем носить вещи одинакового цвета».
Юная и симпатичная девушка лет двадцати, с огромными серыми глазами и светлыми волосами, сидела в кресле и внимательно следила за энергичными передвижениями своего спутника.
«А ведь так может выглядеть моя дочь»?.. — подумала ду Карму и подошла к ней поближе.
— Здравствуй, Мария, думаю, что за последние четыре дня я первый принес тебе хорошую новость? — начал издалека Джованни.
Нет, ты немного опоздал: Дирсеу опередил тебя. — Мария не сводила глаз со своей гостьи, одновременно прислушиваясь к своим ощущениям. — Сердце бьется ровно, внутри все спокойно...
- Ну, от этого журналюги мне никуда не деться! Он успевает все время бежать впереди телеги. -проворчал Импротта. — Но думаю, что моя новость будет настоящей бомбой по сравнению с его.
- Не тяни, Джованни, уже прошло десять минут, а ты так и не приступил к делу.
И то верно! Знакомься — это Анжелика, -важно сказал он.
- Твоя новая подружка?
Девушка вспыхнула.
Извините, — сказала Мария. — Совсем не хотела вас обидеть. Что же привело вас в мой дом? -обратилась Мария к девушке.
— Вот уже пять лет я ищу своих родителей.
В глазах Марии появился жгучий интерес. Теперь она ловила каждое слово новой знакомой.
А что вам известно о них?
Почти ничего. Они потеряли меня в день переворота, тринадцатого декабря. Потом я оказалась в детском приюте, а через год мне подыскали новых родителей. Вместе с ними я прожила пятнадцать лет, пока они трагически не погибли в автокатастрофе... Только после их смерти я узнала правду о себе и начала искать родных.
Мария подсела поближе к девушке и дотронулась до ее руки.
— Спасибо, — она посмотрела в сторону Джованни и улыбнулась. — Что ж, я очень рада, что мой друг привел вас в мой дом. Надеюсь, что вы заинтересованы в том, чтобы узнать настоящую правду?
Анжелика согласно кивнула.
— Для этого, дорогая, надо сделать анализ крови.
— А можно эта девочка немного поживет у тебя в доме? — небрежно спросил Джованни. — Тебе же была нужна секретарша?
Мария поморщилась.
Ты так хорошо умеешь переворачивать смысл слов. Ты такой остроумный и решительный, а до сих пор боишься, что твои «девочки» сожрут тебя живьем, если ты приведешь домой новую подружку?
Джованни сделал вид, что обиделся.
Мария подошла к сейфу, достала пачку в тысячу реалов и подошла к Анжелике.
Я прекрасно знаю, как молодой девушке трудно жить без родителей и хорошего заработка, особенно в чужом городе. Сделайте одолжение, возьмите аванс в счет будущей работы, — она протянула ей деньги.
— Спасибо... Так много! Говорите, кого надо убить? — пошутила Анжелика, заставив Марию от души засмеяться.
- Раз у вас все в порядке с чувством юмора, думаю, что мы обязательно сработаемся!
- Как у вас весело! — восхитился Дирсеу. За разговором никто не заметил, как он вошел в комнату и стал свидетелем последней сцены.
Дирсеу поздравил Марию с новой помощницей и сразу приступил к делу.
Надевай свое любимое бежевое платье. Мы едем в студию.
— Позвольте, позвольте, дон Дирсеу, я ангажировал этих дам на целый день, и у нас в программе ресторан и посещение генеральной репетиции в Школе самбы. Так ведь, сеньора ду Карму? — обратился Джованни к Марии за поддержкой. Она выглядела озабоченной. Казалось, мысли ее далеко.
— Ты что-то сказал про студию? — переспросила она Дирсеу.
В шесть часов вечера ты выступаешь в прямом эфире в программе «Свежие новости Рио». Я выбил для тебя целых десять минут. — Дирсеу словно не слышал слов Джованни. Он сосредоточенно смотрел на Марию, держа в руках фотографии. — Собирайся, у нас есть только два часа времени.
Дирсеу поймал ее напряженный взгляд. Она пристально смотрела ему на руки.
- Какой я идиот! Забыл о самом главном! Взгляни на это. — Он протянул ду Карму фотографии.
Мария взяла в руки первую попавшуюся. На нее смотрела довольно привлекательная пожилая женщина, лицо которой ни о чем не говорило. Волнистые волосы, высокий лоб, дерзкие скулы, упрямый подбородок, чуть вздернутый нос и чувственный рот...
Я ее не знаю, — разочарованно протянула она.
- Не торопись, посмотри вторую, — настаивал Дирсеу.
Мария без особого трепета взяла ее в руки и поднесла к глазам... И вдруг из них водопадом хлынули слезы.
- Девочка моя, Линдалва! — только и смогла сказать она. Тело перестало ее слушаться и безвольно повисло на руках Дирсеу.
Она не помнила, сколько пролежала без сознания. Но, очнувшись, сразу же спросила о времени.
- Не волнуйся, дорогая, мы еще успеем все обсудить и не один раз съездить на телестудию и обратно.
Мария кивнула.
- Ты сейчас в состоянии говорить? — спросил он ее.
Да, а что остается делать? Я не имею права
быть слабой. Мне нужно десять минут, чтобы привести себя в порядок. — Мария извинилась и быстро вышла из комнаты.
- Какая сильная женщина! — сказал ей в след восхищенный Джованни.

Глава 21
Джованни Импротта, как всегда, взял на себя большую часть заботы о похоронах Лейлы.
Он видел, как странно вел себя старший сын Марии, Режиналду: ходил с непроницаемым лицом, был холоден, если не сказать равнодушен, словно все происходящее меньше всего касалось его. Но Джованни списал такое поведение на счет пережитого стресса и даже шока, в состоянии которого находился Режиналду.
Он помог ду Карму выбрать самое лучшее бюро ритуальных услуг, уладил дела со страховкой и взял на себя организацию прощального ужина в ресторане. Домой он приехал разбитый и усталый. Все домашние были подавлены, и вся его семья: Жоао Мануэл, и Женифер и даже неугомонная теща — дона Флавиана.
Они только что вернулись в свой дом, расползлись по диванам в гостиной и отдыхали молча, лениво наблюдая друг за другом. Импротта, обессиленный, сел в кресло у окна.
- Я горжусь тобой, Джованни, — первой подала голос дона Флавиана. — Ты так помог семье ду Карму.
Импротта, никогда не слышавший от тещи комплиментов, даже привстал от удивления и пристально посмотрел в ее сторону. Она с невозмутимым выражением лица лежала на угловом кожаном диване, задрав усталые ноги на спинку.
— Дона Флавиана, у вас закончились карманные деньги? — невинно спросил он.
Дети, до этого безучастно лежавшие на диванах, приготовились услышать какую-нибудь острую пикировку их отца с тещей и в предвкушении вытянули шеи.
По ничего не произошло. Ответа не последовало.
Джованни сам приподнялся и посмотрел в сторону тещи:
— Дона Флавиана!
— Хыр-р, пуф-ф-ф, хыр-р, пуф-ф-ф... — раздалось из угла.
Развлечение откладывалось до другого раза.
Джованни очень нуждался в отдыхе.
За последнее время только за счет своего бурного темперамента, ему удалось провернуть кучу сложных и важных дел.
Свой строительный бизнес он часто сравнивал с ездой на велосипеде, где вынужден был выступать в роли лидирующего гонщика.
Строительная отрасль в пригороде Рио развивалась очень мощно и стремительно. За год напряженного труда можно было сколотить целое состояние. А ему было о ком позаботиться.
Несколько лет назад он остался вдовцом с двумя детьми и безутешной тещей на руках. Весь фокус состоял в том, что несмотря на то, что его дети уже выросли, им ни разу не приходило в голову заняться каким-нибудь серьезным делом и подумать о хлебе насущном и будущем дне. Они порхали по жизни беззаботными бабочками, при любой возможности уверяли Джованни, что все его обожают и любят. Ну, разве на них можно было сердиться?
Мысли дона Джованни сами собой перескочили на более приятную тему Несколько лет назад он был избран в президенты школы самбы «Унидус де Вилла Сан-Мигель» и старался бывать там каждый день, делая все для дальнейшего процветания этого заведения.
Джованни грустно улыбнулся, вспомнив, как всего пять дней назад зажигательно отплясывала Ми-налва, невестка доны ду Карму
Ее податливое тело энергично двигалось под прерывистый ритм самбы. Игривые повороты корпуса и бедер приводили зрителей в восторг. Нервная мелодия то затихала, то усиливалась, заставляя и зрителей и танцоров впадать в эйфорию восторга.
Вдруг от небольшой группки учениц отделилась тоненькая фигурка юной Режины. Она явно хотела произвести впечатление на сына барона, Жоао Мануэла.
- Эй, Маурисиньо! — Она ласково позвала его по имени. — Я тоже умею не хуже!
Она почти вплотную подошла к Налве, и пружинящими движениями в стиле испанского фламенко, почти что вытеснила ее из круга. Но тут Миналва пошла в наступление, делая упор на эротичные движения бедрами, и взяла реванш.
Публика взревела от восторга.
Моя смена подросла, — сказала Миналва, когда шутливое состязание закончилось, и подмигнула Режинье.
«Надо приглядеться к младшей дочери Себастьяна. Из Режининьи может выйти неплохая танцовщица», — подумал он тогда. Мысль о Себастьяне неожиданно заставила его нахмуриться.
«Что же мне так не понравилось вчера? — Джованни наморщил лоб. — Ах, Налва! Вчера на площади она поцеловала Вириату у всех на глазах. Это видел не только Плинну, но и его строгий дядя Себастьян. Только бы это не дошло до Леандру. Надо поговорить...» — но коварный сон прервал его мысли, и Джованни заснул.
Ему приснилась большая такса в пиджаке лимонного цвета. Она ходила на задних лапах по площадке школы самбы и пыталась танцевать.
Раз, два, три! Ритм держи! Четыре, пять! Будем долго танцевать! — приговаривал он ей.
— Да проснись, Джованни! — Дона Флавиана безуспешно тормошила его за плечо. Она развернула зятя к себе и тихо захихикала: он спал, как младенец, приоткрыв рот. Только соски не хватало. Джованни почмокал губами, повернулся на бок и принял позу эмбриона, при этом засунув в рот большой палец.
- Ты посмотри на него! — возмутилась теща. -Этот великовозрастный младенец и не думает просыпаться.
Бабушка! Что ты делаешь? — возмутилась Женифер.
— Как видишь, вытираю слюни твоему отцу. Только что звонила ду Карму. Случилось несчастье. В Педра Ласкада ливень смыл дома, и им нужна срочная помощь.
Женифер внимательно посмотрела на отца и сама принялась за дело. Она сняла с него ботинки, стянула один носок и нежно пощекотала его за пятку.
Флавиана от удивления открыла рот.
- Разве так будят? — не удержалась она.
- Бабуля, ему бесполезно зажимать нос или устраивать шум, от этого он заснет еще крепче.
- Откуда ты знаешь?
- Это фирменный способ мамы, — попыталась объяснить Женифер. Ее золотистые кудряшки упали на лоб, и она все время пыталась с ними справиться.
«Как она похожа на мою дочь, такая же хорошенькая и беленькая, как Барби», — Дона Флавиа-на печально вздохнула, вспомнив о дочери.
- Смотри, бабушка! Сейчас он чихнет и проснется!
- Но какая связь между ногой и носом?
- Не знаю. Может, у него там есть какая-то ниточка?
Нос дона Джованни как бы в подтверждение собрался в смешную гармошку, рот раскрылся, работая, как насос, и он громко чихнул.
- Будь здоров, Джованни! — сказала теща и протянула ему свой чистенький, накрахмаленный платочек.
Импротта медленно встал и по-собачьи помотал головой, стряхивая с себя остатки сна.
- Вы вместе сторожили мой покой? — К нему постепенно возвращалось чувство юмора.
- Нет, папон, наша бабаньетка пыталась тебя разбудить, а сестренция ей помогала! — все это время Жоао Мануэл наблюдал за сценой пробуждения со своего дивана.
— Перестань выпендриваться! — шикнула на него Женифер.
- Дон Импротта, по-моему, нашего мальчика пора приучать к серьезной жизни. И для начала ему надо немедленно нанять учителя словесности. -вмешалась дона Флавиана.
- Так зачем вы меня будили? Случилось что-то? — Джованни сделал серьезное лицо.
- Звонила ду Карму и просила срочно с тобой связаться: в Педра Ласкада наводнение, — объяснила дона Флавиана.
Импротта вскочил, как ошпаренный.
Не ждите меня сегодня! Вечером вам позвоню.
— Ты куда, папочка? — забеспокоилась Женифер.
— У папы дела, — Джованни остановился и вернулся в гостиную. Он прижался щекой к руке доне Флавианы, поцеловал сына и дочь.
- Не скучай, мышонок. Быть может, я вернусь завтра.
Он стремительно вышел и захлопнул за собой дверь.
На глазах Женифер появились слезы.
— Обидели мышку: написали в норку, — тут же пошутил брат.
- Я тебя заставлю быть воспитанным, — воскликнула дона Флавиана и выбрала подушку побольше.
Словно большой снежный ком рассек пространство комнаты и угодил в голову Женифер.
— Бабушка! — возмутилась девушка.
Подумаешь один раз промазала! Ты лучше
помоги мне: заходи с тыла.
Через пять минут Жоао Мануэл был загнан в угол и просил пощады. Он обессиленно лежал на полу и махал кружевным белым платочком своей бабушки.
Дамы же для профилактики еще немного пощекотали его, посидели на поверженном, а затем объявили перемирие и пошли пить чай.

Глава 23
Назаре тихо стояла за приоткрытой дверью кабинета Тедеску и прислушивалась к тому, что происходило в комнате. Сейчас она молила Бога только об одном, чтобы Луис Карлос не успел ничего сказать Изабел, и между ней и дочерью все было так, как раньше.
Пока Изабел металась по комнате, Назаре обнаружила у себя в кармане пульт от телевизора, который она бессознательно схватила со стола.
Чтобы заглушить последние слова мужа, она осторожно просунула руку в щель и направила ее в сторону телевизора. Звук стал громче, но Изабел даже не заметила этого. Теперь она лежала, беззащитно свернувшись у тела Тедеску, и тихо плакала.
«В нашу редакцию, — прогремел голос диктора, — поступило несколько звонков... — Назаре чуть не потеряла сознание от услышанного. Она замерла за дверью, молясь, чтобы Изабел не поняла смысл сказанного.
- Я знаю, знаю эту женщину. Она работала в борделе мадам Берты!» — Женский голос показался ей хорошо знакомым.
- Этого мне еще не хватало! Надо срочно что-то делать!
Назаре вошла в кабинет мужа, громко вскрикнула, прижалась спиной к дверному косяку и стала медленно сползать вниз.
Изабел тут же метнулась в сторону матери.
С большим трудом она удерживала ее обессиленное тело у стены, потом тихонько усадила на пол и бросилась к телефону. Девушка не сразу набрала нужный номер, руки ее тряслись, из глаз лились слезы.
- Что случилось? — на пороге появилась старшая дочь Тедеску Клаудия.
Девушка растерянно смотрела на происходящее и никак не могла осознать, что здесь произошло.
- Папы больше нет! — Изабел бросилась на шею сестре.
Та стояла, как вкопанная, не в силах поднять руки.
Еще в детстве, потеряв мать, Клаудия стала задумываться, что рано или поздно это может случиться и с отцом... Она гнала от себя эти страшные мысли, но они появлялись в ее голове снова и снова.
Взгляд ее наткнулся на сидевшую на полу Назаре. Мачеха прислонилась спиной к стене и глаза ее были не в силах оторваться от лица Тедеску.
Луис Карлос, казалось, удивленно смотрел в ее сторону, будто хотел о чем-то спросить.
Клаудия нежно отвела руки Изабел, подошла к отцу и закрыла ему глаза.
- Алло! Алло! Говорите, что случилось! — кричала трубка.
- Это карьер Святого Себастьяна, четырнадцать. Срочно нужна ваша помощь, — сказала Клаудия и внимательно посмотрела на Назаре, ей очень хотелось задать ей пару вопросов.
Лицо мачехи было красным от возбуждения. Такой девушка еще никогда ее не видела.
— Ноги, мои ноги! Что-то с ними случилось! Я не могу ходить! — истерично заголосила она, жадно хватая воздух. — Что со мной? Я умираю! Я иду за тобой, мой любимый, мой единственный мужчина!
Клаудия поморщилась, наблюдая, как плохо играет ее мачеха.
Назаре честно отыграла спектакль и позволила себе расслабиться лишь после того, как Изабел закрыла за собой дверь ее комнаты.
«Похоже, что у Тедеску не хватило сил на последний разговор с дочерью», — усмехнулась она. Назаре немного посидела молча, прислушиваясь к шуму внизу, затем направилась к двери и выглянула в коридор.
Так и есть. Никого! Она подошла к телефону и быстро набрала номер поверенного в делах ее мужа.
— Это главный офис юридической компании? Будьте добры, пригласите к телефону сеньора Теодора Ринальди!.. Скажите, что по срочному делу... его беспокоит Назаре Тедеску.
Через минуту ей ответили.
- Сеньор Ринальди? — Голос Назаре задрожал. -Не окажите ли вы мне услугу? — Она запнулась и выдержала паузу. — Мой супруг, Луис Карлос, умер от сердечного приступа сегодня вечером... Спасибо, я держусь... Нет, приезжать не надо. Вы меня очень обяжете, если введете в курс дел мужа. Скажите, сколько денег сейчас лежит на счете моего мужа...
Я знаю, что информация деликатная; знаю, что такое профессиональная тайна. Но войдите в мое теперешнее положение: я осталась с двумя детьми на руках, которые еще не получили образования. Я должна знать, сумею ли я обеспечить им достойное будущее.
Она простояла несколько минут в ожидании ответа. Очевидно, поверенный проверял документацию и рылся в бумагах сеньора Тедеску. Наконец, ей ответили.
- Да, да, я внимательно слушаю! Вложил деньги в строительство? И какую сумму? — Назаре похолодела от ужаса, теперь ей не надо было притворяться. Собравшись с силами, она задала последний вопрос: — Это строительство действительно того стоит, и принесет прибыль в будущем?
Назаре почувствовала, что ее собеседник на другом конце провода пришел в замешательство.
- Смотрела ли я новости? Да! А что? Тедеску вложил такую сумму в строительный комплекс на пустыре в районе трущоб в Педра Ласкада? Идиот! — вырвалось у Назаре, и она поспешила прикрыть трубку ладонью. — Нет, я не вам! Я слышала, что там случилось что-то страшное! Как? Все смыло селевым потоком? Спасибо, я перезвоню. — Назаре резко оборвала разговор и положила трубку.
Ее трясло от бессильной ярости, надо было срочно что-то сделать! Она подошла к окну, распахнула створки и что есть силы крикнула:
- Будь ты проклят, Тедеску!
Молодой садовник, который возился в соседском саду с кустами роз, вздрогнул от громкого голоса, но слов не расслышал и приветливо помахал рукой.
Из глаз Назаре капали слезы ярости, ее зрачки сузились, глаза потемнели.
Должен же быть какой-нибудь выход! — исступленно шептала она. — Думай, думай быстрее!
В коридоре послышались шаги. Назаре метнулась к креслу, прикрыла свои ноги пледом и замерла. Сейчас ей не надо было притворяться, из глаз текли настоящие слезы, слезы ненависти и бессильной злобы. Она закрыла глаза и сосредоточилась. «Как он мог все поставить на карту и вложить все до последней крохи в строительный проект?»
Тедеску и раньше участвовал в рискованных мероприятиях и ни разу не терпел фиаско. «Как он мог, как он мог так поступить с нами? Почему он умер так не вовремя?»
Изабел застала свою мать, беспомощно съежившуюся в огромном кресле.
Она что-то исступленно шептала. По ее красивому лицу лились слезы отчаянья.
Мамочка, перестань, не плачь! — бросилась к ее ногам Изабел. — Ты — не одна. Я никогда не оставлю тебя! — Она целовала ей руки и гладила по лицу. — Отца не воротишь, а ты должна жить! Мы все должны жить! — Назаре почувствовала, что ее дочь сама с большим трудом сдерживает рыдания. Из-за этого ее речь стала прерывистой и фразы короткими.
Назаре протянула руку и коснулась ее лба: у девушки был сильный жар. Страх за здоровье Изабел несколько привел в чувство.
— Все в порядке, прелесть моя, позаботься о себе. Тебе надо обязательно выпить аспирин или что-то еще жаропонижающее, а сейчас обязательно побудь со своей сестрой. Ведь у нее теперь никого не осталось: мать умерла пятнадцать лет назад, а теперь она потеряла отца. А я сильная, я справлюсь.
Изабел поцеловала мать в лоб и тихо вышла из комнаты.
Лицо Назаре на миг разгладилось, и она улыбнулась. Эта девочка, которую она присвоила себе двадцать лет назад, невольно стала для нее самым родным и любимым человеком в последнее время.
Назаре услышала, как хлопнула входная дверь, и выглянула в окно. В саду она увидела Изабел и Клаудию. Девушки молча сидели на лавке, обняв друг друга, и рассеяно наблюдали за работой соседского садовника.
Каким-то шестым чувством ощутив скрытое присутствие Назаре, Клаудия подняла глаза и чуть не столкнулась с взглядом мачехи.
- Чертово отродье! — прошипела Назаре и отскочила вглубь комнаты.
«Надо порыться в бумагах Тедеску, пока эта дрянь не вздумала что-то предпринять. Ради нашего с Изабел счастливого будущего я готова на все». -Назаре тихо вышла из комнаты и направилась в кабинет мужа.
Ей было жутко идти по длинному коридору. Раньше она никогда не обращала внимания на то, что половицы рассохлись и стали скрипеть. Назаре шла осторожно, словно боясь, что ее кто-то услышит.
«Чего я боюсь? — спрашивала она сама себя. -Что мне может сделать человек, которого только что отвезли в морг? Даже если его душа летает где-то рядом, она уже ничего сделать не в состоянии. Это все нервы, мои расшатанные нервы. Сейчас я выпью, и все встанет на свои места».
Е1азаре зашла в гостиную, открыла бар и приложилась к бутылке бренди прямо из горлышка. По телу сразу же прошел приятный поток тепла, в голове зашумело, и она дала выход эмоциям. Ей стало легко и совсем не страшно.
Назаре приблизила распухшее от слез лицо к зеркалу, встроенному в стенку бара, и попыталась указательным пальцем разгладить вертикальную складку на переносице, вытерла остатки туши краем пеньюара и оскалила зубы.
- Дожила, смотрю на собственное отражение и вижу, как жизнь прошлась по лицу и наследила, наследила. Мне срочно нужны деньги на операцию: не хочу в сорок пять выглядеть, как печеное яблоко! — Она похлопала себя по щекам. — Все будет прекрасно! Теперь я чувствую себя свободно и уверенно.
Она закрыла дверцы бара и легкой рысью пробежалась по комнате. Сделав большой круг, почувствовала новый прилив энергии.
— Теперь я буду жить, как хочу! Не надо будет ни перед кем оправдываться и объяснять, где я ночевала и куда я ездила. Заведу себе нового любовника и...
Мысль о том, что почти все сбережения Тедеску направил на строительство, внезапно вернулась ей в голову, заставив вмиг присмиреть и съежиться.
— Ну почему я тогда не довела все до конца, когда он привел в дом Клаудию и сказал, что теперь его дочь будет жить с нами?
Бизнес Тедеску тогда был на подъеме, на счетах лежали огромные суммы, сейфы были заполнены хрустящими купюрами, и деньги он раздавал пачками, не считая.
А зачем считать деньги, если их много? Она снова приложилась к бутылке. «А ведь сейчас мы с Изабел могли бы жить в самом шикарном месте в Рио с видом на Каркаваду, с собственным пентхаусом и тремя бассейнами... Все надо делать вовремя!»
Она, как шиншилла, чувствовала себя хорошо, только когда могла опереться на четыре точки: счет в банке, заботу Изабел, страстного любовника и возможность чувствовать себя богаче и красивее других. Назаре двинулась в кабинет мужа.
Она вспомнила о молодом садовнике, нанятом соседями, и ее мысли потекли в другом направлении.
Интересно, он понимает по-португальски? Надеюсь, он джентльмен, и не гадит на хозяйскую зелень во время работы.
Интересно, какое у него хозяйство? Судя по размеру ступни, крохотное! Назаре затряслась от хохота. Она пошатнулась. Ноги не слушались, пришлось опуститься на четвереньки.
Надо же, допилась! Сейчас придут девчонки, а тут их мамка больная ползает. Спросят меня: «Что ты делаешь?» А я им: «Цветы собираю!» Она забилась в очередной конвульсии смеха.
Знал бы тот молодой садовник, что сейчас происходит в доме напротив: красивая «женщина-сам-цевед» думает о нем. «Господи! Какая же я умная, когда напьюсь!»
Когда Изабел пришла в комнату матери, та по-прежнему сидела в кресле.
В руках у нее была пустая бутылка от коньяка. - А-а! Пришла моя любимая котлетка! — сказала Назаре пьяным голосом. — А мама тут спиртным балуется!
В дверях появилась расстроенная Клаудия. А-а-а, и ты здесь! Как замечательно! Хотела тебе рассказать последние новости! — Назаре поднесла пустую бутылку ко рту. — Как быстро все закончилось!
Мама не надо, тебе будет еще хуже, — попыталась урезонить ее Изабел.
— Мама сама знает, что ей можно, а что нет, — Назаре попыталась сфокусировать взгляд на Клаудии. — Профукал папка твой все денежки наши, профукал! — Она сложила губки бантиком и издала неприличный звук.
Клаудия не в силах смотреть на пьяный кураж мачехи, отвернулась и выбежала из комнаты.
— Мама, что ты делаешь? — упрекнула ее Изабел.
Окажи мне честь, посиди с пьяной мамкой,
как раньше.
Изабел села на подлокотник кресла и положила голову Назаре себе на колени.
— Спасибо, прелесть моя, мне с тобой всегда хорошо, а больше нам никто не нужен. Правда?
Она уткнулась в колени дочери и тихо засопела.

Глава 25
Это было их десятое свидание за последние две недели.
Вириату нежно теребил пальчики Марии Эдуарды и все никак не мог наслушаться ее голоса. У нее был необычный тембр, грудной, немного глуховатый с пикантной особенностью растягивать гласные.
Сегодня девушка была в особом ударе и болтала без умолку. Мария Эдуарда радовалась своей грандиозной победе: ей удалось заключить первый контракт со студией звукозаписи.
Я отлучусь на минуту, попудрю носик. — Она нежно освободила пальцы из рук Вириату. — Пожалуйста, закажи мне мартини с апельсиновым соком.
- Я буду скучать, — улыбнулся Вириату. Он проводил девушку взглядом и вытащил из кармана пиджака небольшую коробочку.
— У вас ответственное мероприятие? — услышал он за спиной голос официанта. — Что будете заказывать? — На него смотрели веселые глазки типичного представителя итальянской культуры.
Тщательно уложенные волосы были разделены на прямой пробор, черные усики идеально торчали в разные стороны. С такой физиономией можно было рекламировать только пиццу с помидорами.
Два мартини с апельсиновым соком и ментоловое мороженое с вишней, — улыбнулся Вириату.
- Если нужно что-то особенное, можете меня звать, сколько угодно.
— Спасибо, — сказал Вириату, — пока только то, что я уже заказал.
Ему не терпелось еще разок взглянуть на подарок, которым он решил отметить маленький юбилей их знакомства. Вириату аккуратно открыл бархатный футляр и растерялся: на атласной подушечке лежала лишь одна сережка.
- Куда же делась вторая? — заволновался он и сразу вспомнил, что последний раз открывал коробку дома, чтобы полюбоваться на изумруды.
Не буду портить нам праздник. — Решил он и убрал подарок в карман.
- Ты явно сегодня что-то задумал! — Мария Эдуарда подкралась сзади.
- От тебя ничего не скроешь! Давай немного посидим в кафе, а потом пойдем в одно местечко и ты сама выберешь себе подарок.
- Ты помнишь, что у нас сегодня маленькая годовщина? — обрадовалась Мария Эдуарда.
- Конечно! — Как ни в чем не бывало сказал Вириату. — Ты видишь вон ту витрину в конце улицы с вертящейся вывеской?
- Это же ювелирный магазин... — Растерялась девушка. — Если ты хочешь сделать мне такой подарок на десятый день знакомства, что же ты мне подаришь через год?
— Я готов делать тебе такие подарки хоть каждый день, — Вириату притянул ее к себе и нежно поцеловал в переносицу. — Будь моя воля, я бы прижал тебя к себе, спрятал под рубашку и никуда бы не отпустил.
— И на работу бы так ходил?
— И на работу!
— Ваш заказ! — Официант поставил на столик бокалы с мартини и две вазочки с мороженым.
- Спасибо! — поблагодарил его Вириату и протянул купюру. — Сдачи не надо.
- Если хотите, я каждый день могу резервировать этот столик для вас! Вы самая красивая пара, какую я видел в нашем ресторане.
Мария Эдуарда и Вириату от души рассмеялись.
Домой Вириату вернулся за полночь. Он тихо открыл входную дверь и буквально наткнулся на Плиниу.
Младший брат сидел у телевизора с банкой пива, отчаянно борясь со сном.
— Ты чего не спишь?
— Тебя жду. — Обычно веселое и легкомысленное лицо младшего брата было серьезным.
- Что-то случилось? — забеспокоился Вириату.
Пока нет, но может случиться. — Плиниу отставил банку с пивом и встал с дивана.
- Не говори загадками. — Вириату начал терять терпение.
Ты ничего не замечаешь? Что происходит с Нал-вой? — Начал издалека младший брат. — Понимаешь я видел, что произошло между вами на площади.
- Ты говоришь про тот случай, когда она бросилась мне на шею и поцеловала?
- Так ты ее не провоцировал?
- Поверь мне, братишка, я прекрасно знаю, как Палва дорога моему брату, и никогда не сделаю ему больно.
- Извини, что подумал о тебе плохо.
Вириату подмигнул Плиниу, поднялся к себе в комнату и моментально почувствовал посторонний запах.
«Здесь опять была Налва, — нахмурился он, закрыл дверь на ключ и широко распахнул окно. -Пусть из моей жизни уйдет все ненужное и нелепое. Я не хочу ни с кем ссориться. Я хочу лишь любить того, кто мне нравится и жить с теми, кто мне дорог».
Казалось, он на век был очарован милым характером, безупречным вкусом и красотой Марии Эдуарды.
Вириату сел в кресло и улыбнулся. Как же ее угораздило выбрать именно те сережки с изумрудами, которые лежали у меня в кармане? Он вынул коробочку и спрятал ее в письменный стол. «Когда-нибудь я расскажу ей эту историю, и мы вместе посмеемся».
Назаре виртуозно разыгрывала безутешную вдову в течение двух дней. Она отказывалась от еды и питья, не вставала с дивана и не хотела слушать ни о какой медицинской помощи.
На третий день Изабел все же вызвала врача.
Доктор Жак внимательно осмотрел пациентку, сказал, что она абсолютно здорова и прописал успокаивающее лекарство, от которого Назаре постаралась избавиться при первом же удобном случае.
В день похорон Луиса Карлоса она не могла дождаться, когда все уйдут на траурную мессу, и ей удастся кое-что предпринять.
Сидение на диване не прошло для нее даром, и на третьи сутки в голове созрел идеальный план, который мог принести ей кучу денег.
Во время очередной тайной вылазки в кабинет мужа Назаре обнаружила в шкатулке для сигарет потайное отделение, в котором лежало страховое свидетельство на имя старшей дочери.
«Старый идиот! Хотел надуть меня! — Радостно засмеялась Назаре. — Вот это подарок. Вот удружил!» — Она спрятала документ в надежное место, чтобы воспользоваться им при первом же удобном случае.
Отпевание было назначено на десять часов. Утром к ней пришла Изабел, заботливо покормила ее с ложечки фруктовым пюре и попыталась уговорить вызвать сиделку, на что Назаре сразу выразила свое категорическое несогласие.
- Ты же знаешь, как я буду нервничать только от мысли, что по дому ходит незнакомый человек, -пыталась она убедить дочь.
- Тогда давай я оставлю дома Фаусту! — предложила Изабел.
— Не надо, родная моя, эта женщина была очень привязана к Луису Карлосу. Так пусть она проводит его вместе с вами в последний путь, раз я не могу этого сделать.
Изабел тихо заплакала. Назаре утерла ей слезы и поцеловала в лоб.
— Иди, иди, дочка. Ты должна быть рядом со своей сестрой.
Ровно в девять дом опустел. Назаре прошла в кабинет мужа и набрала номер телефона страхового агентства.
Услышав короткие гудки, она сделала вторую, третью и четвертую попытку. Наконец, на другом конце провода послышались длинные гудки, и кто-то снял трубку.
- Здравствуйте, — Назаре решила, что будет изображать из себя вежливую и наивную простушку. — Вас беспокоит жена вашего клиента, но позвольте мне пока не представляться.
- Конечно! Что вы хотите узнать? — спросил приятный мужской голос.
- Не могли бы вы помочь мне в одном вопросе? У меня весьма пикантный семейный случай. Видите ли, на старшую дочь моего покойного мужа выписана страховка. Так вот, мне хотелось бы узнать, смогу ли я получить ее лично?
- Извините, здесь я никак не могу вам помочь. Страховку может получить лишь тот, на чье имя она выписана.
- Но у меня особый случай, дело в том, что девушка находится за границей, а мы так нуждаемся в деньгах.
- Могу лишь посоветовать дочери вашего мужа оформить доверенность на вас. Другим путем вы ничего получить не сможете.
Назаре со злостью бросила трубку.
Озарение пришло внезапно. «А что, если мне воспользоваться нынешней ситуацией с поисками дочери ду Карму? В подвале должны остаться старые вещи Изабел. На этом можно заработать».
И она со всех ног бросилась вниз.
Через час активных поисков Назаре достала из огромного плетеного чемодана для пикника маленькую розовую пеленку, распашонку такого же цвета и белый кружевной чепчик.
«Какая прелесть! — она провела рукой по вещам Изабел. События тех лет сразу всплыли в ее памяти. Назаре вспомнила, какой любовью и нежностью окружил их Луис Карлос, как баловал и старался во всем угодить. — До чего же приятно было изображать из себя воспитанную богатую сеньору! — Назаре достала из чемодана дымчатую атласную шляпку с пышным бантом и поднесла к лицу. Ее острое обоняние сразу уловило слабый запах духов. — Как же они назывались? „Завтрак на траве“? Нет! Как-то по-другому... Пикник! Точно: „Пикник на траве“».
Когда Изабел исполнился годик, она заказала у модной портнихи их первый совместный наряд, точную маленькую копию своего делового костюма из той же самой ткани.
На улице она ловила на себе восхищенные взгляды и наслаждалась вниманием, когда рядом с ней шла ее точная маленькая копия — Изабел.
Лицо Назаре разгладилось и порозовело.
«Ну, все-все, распускать нюни некогда! — поторопила она себя. — С минуты на минуту в дом могут прийти».
Назаре нашла старенький поляроид, всунула в него кассету и сфотографировала вещи Изабел. «Думаю, что ду Карму легко расстанется с деньгами, когда увидит одежду дочери».
Она разыскала телефонный справочник и быстро набрала номер Марии.
- Алло! — услышала она знакомый голос.
- Сеньора ду Карму?
- Да, я вас слушаю.
- Добрый вечер! У меня для вас очень хорошие новости, — Назаре намеренно подчеркнула слово «очень».
- Представьтесь, пожалуйста. Я не привыкла говорить с тем, кого не знаю.
- Думаю, что сегодня вы измените своей привычке, — по телу Назаре разлилась теплая волна радости. Она почувствовала сладостную возможность власти и превосходства над этой женщиной. — У меня есть важная информация о вашей дочери.
Назаре с трудом выдержала затянувшуюся паузу.
Откуда вы узнали о моей проблеме? — Холодно спросила Мария.
Такого самообладания от ду Карму она не ожидала. «Что ж, — подумала Назаре, — сильная соперница — это даже интересно!»
- У меня есть вещи вашей малышки. Немного усилий с вашей стороны, и все это будет принадлежать вам.
Насколько я понимаю, речь идет о деньгах? -голос был твердый и бесстрастный.
- Думаю, что небольшая сумма — это не слишком серьезная проблема для сеньоры с вашим положением.
- Я буду иметь дело с вами только в том случае, если вы предъявите мне настоящие доказательства.
«А она не так проста, как кажется, — зло подумала Назаре. — Фотография одежды малышки вас устроит?»
- Да! — сказала ду Карму и сама положила трубку.
«Ну что ж, пока все идет просто замечательно! -
похвалила себя Назаре. — Что же не дает мне почувствовать полную радость? Ах, да! Страховка Клаудии? Не думаю, что эта мерзавка когда-нибудь воспользуется этими деньгами».
Назаре подошла к камину и достала из кармана документ. «Подумать только, одна маленькая спичка — и проблемы нет!» Толстая глянцевая бумага вспыхнула мгновенно, превращаясь в бесформенную темно-коричневую массу.
«Что ж, теперь я перекушу немного и буду болеть спокойно! А то от этих бульонов и пюре меня уже тошнит». Назаре пришла на кухню, отрезала себе огромный ломоть ветчины и открыла баночку с маслинами.
С такой закуской и покойного помянуть не грех! — Она достала из холодильника бутылку джина и налила себе в стакан внушительную порцию спиртного.
— Да упокоится твой прах с миром, Луис Карлос Тедеску. Аминь! — Назаре сделала внушительный глоток и с жадностью набросилась на еду.

Глава 27
Назаре не могла, не хотела больше ждать, пока судьба подставит ей очередную подножку в виде пустого счета в банке или другого подобного неприятного сюрприза.
- Как заставить этого поганца играть по моим правилам? — Она уже час пыталась дозвониться
до представителя страхового агентства Пауло Энрике.
После трех неудачных попыток, уломать его решить вопрос о страховке Клаудии полюбовно, он перестал отвечать на ее звонки.
«Чего он хочет? — не могла понять Назаре. -Я предложила ему двадцать процентов от общей суммы да еще пообещала незабываемую ночь в шикарном отеле». Она с яростью отшвырнула трубку.
«Ну что ж, если гора не идет к Магомету, значит, Магомед пойдет к горе». — Назаре скинула домашний халат и распахнула дверцы шкафа.
«Что же мне надеть? В прошлый раз я была в кожаном костюме, и это не сработало, потом надевала черное платье от Шанель... Остается последний вариант — женщина в красном. Уж перед этим ни один нормальный мужчина устоять просто не сможет!» — Назаре потянулась к вешалке и почувствовала, что в комнате не одна. Обернувшись, она столкнулась с изумленным взглядом Клаудии.
- Ты так быстро выздоровела?
- Как видишь! — нахмурилась Назаре. — А с каких пор ты начала входить без стука в мою комнату?
- Я стучала, мне никто не ответил, — пыталась оправдаться девушка.
- Только не надо врать! Ты, наверняка, стояла и подслушивала за дверью! — Назаре подошла к ней. — Как же ты отличаешься от своей сестры.
Из глаз Клаудии хлынули горькие слезы.
Ну, зачем ты так! Почему ты меня ненавидишь? — Девушка стремительно вылетела из комнаты и по привычке направилась в кабинет отца.
Ничего, поплачь немного. Тебе это пойдет на пользу! — крикнула Назаре ей в спину.
С чувством выполненного долга и в хорошем настроении она прошла в ванную и включила воду
«Сделаю только все самое необходимое». — Назаре с тоской посмотрела на флакон пены для душа и повертела в руках пузырек с жасминовой морской солью.
«Нет, сейчас не время нежиться в душистой воде. Сначала дело!» Назаре чувствовала, что от долгого сидения в кресле в роли безутешной вдовы ее организм накопил столько дополнительной энергии, что ее могло хватить на то, чтобы спокойно взорвать ближайший супермаркет.
«Теперь я готова действовать и, если надо, то горы сверну! Сегодня этот зануда будет сражен наповал, он просто не сможет уйти, даже если очень захочет!» — Назаре включила яркую подсветку и внимательно осмотрела себя в зеркале.
За годы ее лицо стало несколько мягче, отчасти потому, что она давно перестала работать в борделе, отчасти потому, что в ее жизни появилась Изабел.
Живя с таким ангелочком, скоро сама станешь ангелом, — любила повторять она, с умилением глядя на дочку.
Назаре сама не заметила, как однажды чужой ребенок цепко схватился маленькой ручкой за ее сердце, чтобы не выпускать никогда. С тех пор она стала немного мягче, сентиментальнее, ее цели в жизни изменились: теперь она хотела счастья не только для себя, но и для своей приемной дочери.
Неожиданно Назаре нахмурилась и приблизилась к зеркалу: у виска появился новый седой волос. Она безжалостно выдернула его и еще раз придирчиво себя осмотрела. «Единственное, что выдает мой возраст, это шея. Придется надеть высокое колье из розового жемчуга».
Она искусно наложила неяркий макияж на лицо, особенно выделив при этом только чувственные губы, уложила волосы феном и сделала яркий педикюр.
Постепенно к ней вернулось хорошее настроение.
«Теперь я вызову такси. Не показываться же в таком виде на улице во время траура!» — Она еще раз оглядела себя со всех сторон и осталась очень довольна.
Выходя из дома, Назаре все же нацепила на всякий случай траурную шляпку, чтобы своим вызывающим видом лишний раз не дразнить соседей.
Такси подъехало к небольшому скверику напротив дома. Назаре спустилась вниз и быстро села в машину.
Через двадцать минут она подъехала к главному офису страхового агентства.
- Не уезжай никуда! — приказала она таксисту и вышла из машины.
Ей очень повезло. Пауло Энрике уже готов был сесть в свой автомобиль, когда она цепко схватила его за рукав. Молодой человек вздрогнул от неожиданности.
- Голубчик, это всего лишь я, не надо меня бояться. — Начала она сладким голосом, который всегда безотказно действовал на мужчин. — Ну, что такое? Какой вы противный! Я с самого утра обрываю вам телефон, уже начала волноваться, думала, что с вами что-то случилось. — Назаре нежно провела рукой по галстуку молодого человека и поймала себя на мысли, что он, пожалуй, ей очень нравится.
Она давно питала особую слабость к натуральным блондинам с голубыми глазами и тем более с сильным характером.
«Интересно, какой он в постели?» — подумала она и ухмыльнулась.
- Добрый вечер, сеньора Тедеску. — Он мягко от нее отстранился. — Я уже говорил вам и не один раз, что наш разговор закончен. И я ничем не могу вам помочь: страховку может получить только Клаудия Тедеску, и вы не имеете никакого отношения к этим деньгам!
- Какой же вы сердитый! — Назаре все еще пыталась быть любезной. — Даже речь заранее подготовили! Ну, всегда же существуют способы, чтобы решить любую проблему! Давайте договоримся полюбовно!
- Знаете что, сеньора Тедеску! Если вы не отстанете от меня, я обо всем расскажу вашей падчерице и сочту своим долгом сообщить в полицию, что вы собираетесь присвоить себе чужие деньги.
- Ты смеешь угрожать мне, сосунок? — Зрачки Назаре сузились. Впервые за всю жизнь ее чары не подействовали. — Не хочешь по-хорошему? Так знай, что теперь у тебя появился еще один враг. А я своих обид никому не прощаю!
Назаре гордо подняла голову и села в такси, демонстративно хлопнув дверью перед его носом.
- У вас проблемы, сеньора? — Все это время таксист пытался понять смысл долетающих до него фраз и выдвинул свое предположение: богатую сеньору бросил молодой любовник. Ему стало очень жалко красивую женщину.
Я могу для вас что-нибудь сделать? — робко предложил он свою помощь.
Назаре возмущенно посмотрела на него.
- Подарите мне десять миллионов! — огрызнулась она и демонстративно отвернулась к окну.
«Как он смеет влезать не в свои дела!» — Она уже собиралась снова поставить его на место, но вовремя остановилась: внезапно ей в голову пришла интересная идея.
«Может, и хорошо, что так сложилось. Ведь рано или поздно Клаудия могла узнать правду, начался бы судебный процесс и прочие неприятности. А что, если мне сегодня обрадовать девочку хорошими новостями, и сказать о страховке?» — Назаре задумчиво посмотрела в окно.
- Почему мы не едем? — Она заметила, что до сих пор машина стоит на месте.
- Сеньора! Вы были так увлечены своими мыслями, что не расслышали меня. Если вам нужна моя помощь, можете рассчитывать на мои силы.
Назаре с интересом посмотрела на таксиста: простое лицо, лысоватая макушка, сутулые плечи -так, ничего особенного.
«Подумать только, кого приходится вербовать в союзники!» — подумала Назаре.
- Трогай, потом посмотрим. Может, и ты на что сгодишься. — Назаре достала из косметички зеркальце и принялась прихорашиваться. Она аккуратно подкрасила губы, промакнула салфеткой немного расплывшуюся тушь и припудрила нос.
«Ну что во мне не так? Почему этот молодой человек был так холоден со мной? Судя по внешнему виду мне не дашь и тридцати пяти, а это хороший возраст: тело еще не старое, лицо в порядке и опыт кое-какой имеется». — Она чувственно облизала губы и внимательно посмотрела вперед.
Машина ехала явно не в ту сторону.
— Голубчик! Что за фокусы? Не хватало мне еще преступления на сексуальной почве.
— Не волнуйтесь, сеньора, думал вы не заметите, и поехал по длинной дороге. В последнее время от клиентов чаевых не дождешься, поэтому и зарабатываю таким образом.
Назаре ухмыльнулась и попыталась лучше разглядеть его выражение лица в зеркале. Он улыбался.
— Я вижу, ты мужик не промах. Своего не упустишь! — Она покровительственно похлопала его по плечу. — Сможешь завтра подъехать на площадь Свободы?
— Нет проблем! Ради вас я брошу все дела! — обрадовался таксист. — Могу я оставить вам визитку?
— О, да ты — серьезный человек.
— А что остается делать, стараюсь.
— Останови машину где-нибудь здесь. — Назаре вытащила из сумочки кошелек и протянула купюру. — Ну, будь здоров, сдачи не надо.
— Позвольте поухаживать за вами. — Таксист вышел из машины, обошел ее и галантно открыл дверь.
— До встречи, голубчик! Скоро ты мне понадобишься.
Домой Назаре вернулась в отличном настроении.
«Ничего, что получилось не так, как я хотела. Есть еще один прекрасный способ использовать страховку: заставить девчонку заплатить по ипотеке». — Назаре открыла дверь и чуть не столкнулась с Клавдией.
Пу, как прогулка? Я вижу, ты нашла время, чтобы сходить в церковь. — Девушка не скрывала иронии.
Назаре не отреагировала на колкость падчерицы, а сразу начала с главного.
Луис Карлос даже на том свете думает о нас, — Назаре выдержала паузу и, не дожидаясь вопроса, продолжила. — Он позаботился о том, чтобы мы могли выкупить наш дом.
И каким же образом?
Он оставил тебе страховку, по которой мы можем получить приличную сумму. — Назаре мельком взглянула на Клаудию.
— Страховку на мое имя? Значит, эти деньги принадлежат мне.
Что ты этим хочешь сказать? — нахмурилась Назаре. — Что оставишь близких тебе людей наедине с этой огромной проблемой?
На лице Клаудии отразилась сомнение.
- Подумай, девочка. — Назаре потрепала падчерицу по щеке и прошла в комнату.
«Ловко я разыграла эту партию! — похвалила она себя. — Если не сработает, подключу к решению этого вопроса Изабел. Уж сестре-то Клаудия ни за что отказать не сможет».
Назаре быстро переоделась, вынула из холодильника бутылочку шампанского и отправилась в ванную.
«Теперь-то я заслужила право поваляться в душистой воде и отметить мои маленькие успехи!»
Со времен своего законного замужества у Назаре появилась новая привычка: подолгу сибаритствовать в ванне. Для нее это был хороший способ не только расслабиться, но и подумать о жизни. Здесь она строила свои планы, продумывала вечерние наряды, мысленно спорила с воображаемыми партнерами и мечтала, мечтала, мечтала. Вода знала о ней все.
Но в этот раз Назаре захотелось большего. Она до отказа открутила вентель и включила душ. Упругая струя прошлась мелкими иголочками по возбужденному телу, заставив ее соски сжаться от восторга. Назаре нагнулась и подставила под мощную струю спину и ягодицы. От сильного ощущения у нее закружилась голова.
«Почему я раньше никогда этим не занималась?» — Она прислушивалась к себе, будто узнавала свое тело заново, издавала странные звуки, экспериментировала и все никак не могла остановиться. Все это время она чувствовала рядом присутствие несговорчивого молодого человека, Пауло Энрике.
Ее воображение наделило его большим достоинством и маленькой родинкой в районе пупка. Она не давала ему возможность быть хозяином положения, а сама прокручивала всевозможные фокусы, на которых набила руку в юности, работая у мадам Берты.
- Ну, давай, давай, не останавливайся! — прохрипела она и обессилено опустилась в горячую воду, частично уловив затуманенным сознанием посторонний шум.
- Сеньора Назаре! Вам плохо? — За дверью стояла растерянная Фауста.
- Пошла вон, дура! Мне хорошо! И не беспокой меня, когда я отдыхаю! — рявкнула Назаре и отхлебнула из бутылки.
Веселые пузырьки заструились по всему телу, голова закружилась, и ей стало смешно.
«Почему этот молодой мерзавец не идет из моей головы? В нем же нет ничего особенного! Лет через пять у него обязательно появятся залысины и живот, и, скорей всего, отрастет задница. Да, фигура у него совсем не спортивная... Так, ничего особенного...»
Мысли Назаре текли лениво, то и дело перескакивая с недостатков и достоинств Паулу Энрике на текущие домашние проблемы.
«Сейчас я немного подремлю и встану, как огурчик», — решила Назаре и закрыла глаза.
Страшный кошмар из далекого детства вернулся к ней неожиданно.
Начиналось ненастье. Огромная свинцовая туча заставила всех детей разбежаться по домам. Маленькая девочка немного замешкалась на табачном поле, где играла с подругами. Она все никак не могла найти белую туфельку своей куклы. Назаре заглядывала в кусты, шарила по траве руками, пока случайно не наткнулась на что-то твердое: перед ней стояли грубые мужские сапоги.
Назаре подняла голову и увидела человека в рабочей спецовке и грязной кепке. От него пахло бензином и луком.
— Ты здесь играешь одна? — Он поднял пальцем ее подбородок.
Пет! — соврала Назаре. — Там в кустах мой папа и братья.
На мгновение в глазах незнакомца промелькнул испуг, но, заметив, что девочка стала поспешно от него пятиться, он заметно повеселел. Тогда Назаре сделала последнюю попытку, быстро пробежать мимо него. Но нога нечаянно зацепилась за кочку, и сильная острая боль пронзила все тело. Назаре почувствовала, как ее левая нога опухает и немеет. К горлу подкатил комок, который не давал ни дышать, ни кричать. Что-то сильно сжалось внутри, заставив сознание провалиться в темноту.
- Я тебе помогу, провожу до того сарая, а то ты можешь промокнуть, — сказал мужчина и рывком оторвал от земли маленькое худое тело...
Она очнулась, когда на землю спустились сумерки, от сильной боли и неприятного запаха.
Дождь закончился, оставив после себя огромные лужи и мокрую траву. Нога сильно ныла, но к этой боли прибавилась другая, еще более неприятная и странная.
У нее было ощущение, будто ее проткнули насквозь. Тело частично онемело, и любое движение отзывалось острой болью. Назаре осторожно провела по бедрам и поднесла руку к лицу, в смятении и ужасе отпрянув. Нос обжег свежий запах собственных фекалий.
- Нет! — изо всех сил крикнула девочка. — Это не могло со мной случиться!
Потом она долго каталась по полу и билась в истерике, но рядом не было никого, кто смог бы ее успокоить. Через час она нашла в себе силы подняться, скинула с себя перепачканную одежду, вымылась в соседней луже и отправилась домой, к отцу-алкоголику и равнодушной мачехе, которым никогда не было дела до ее проблем.
С той самой поры, когда негодяй в рабочей спецовке грубо надругался над ней, она дала себе слово, что отомстит всему миру за то, что родилась женщиной.
В прошлом она пролила много слез и пережила много унижений. Затаила злобу на весь мир и выбрала себе жизненное кредо: «Бери от жизни все, не разбираясь в средствах».
В двенадцать лет она насильно стала женщиной. В тринадцать могла стать матерью, но ребенок родился мертвым. Беременность и трудные роды еще больше ожесточили ее и заставили броситься в темный омут сомнительных удовольствий, который должен был поглотить не только ее еще неокрепшее тело, но и уничтожить душу. Назаре, преодолевая брезгливость, упрямо вставала на путь порока.
За год она переспала почти со всем персоналом клиники, в которой лежала, начиная от главного врача и кончая местным сторожем. Познавая любовь женщин и мужчин, которые встречались ей на пути, она словно хотела испачкаться, как можно больше. Она начала воровать и ни разу не попалась. Кидалась в омут любви и сомнительных удовольствий, но так и не подхватила ни одной серьезной болезни. Интриговала, строила козни, но обязательно находила сочувствующих, которые оправдывали ее действия и помогали ей.
К сорока трем годам она поняла, что достигла многого: у нее есть законный муж, дом, положение в обществе. Никто не собирается наказывать ее за прежние грехи...
Назаре вздрогнула. «Опять этот ужас!»
Она включила холодную воду и долго стояла под ледяной струей душа, стараясь прийти в себя от наваждения далекого детства.
«Я порвала с прошлым. Я должна забыть обо всем!» — убеждала она себя, прислушиваясь к ощущениям внутри.
Фауста не раз подходила к дверям ванной, стараясь уловить признаки жизни своей хозяйки. До ее слуха долетало странное бормотание, крики, смех и всхлипы, похожие на плач.
«Как убивается по супругу», — думала бесхитростная женщина. Наконец, она потеряла терпение, махнула мокрой тряпкой и приняла решение пойти в магазин.

Глава 29
Назаре проснулась рано утром, еще до рассвета, чтобы как следует продумать все детали предстоящего дела. Кругом было очень тихо. Только робкое тиканье часов нарушало сонную тишину дома.
Назаре накинула на себя халат и быстро спустилась вниз.
Как нарочно, холодильник был забит полуфабрикатами из мороженой рыбы, зеленой фасоли, консервированных бобов, а также морепродуктами и кусками холодного мяса.
Назаре поморщилась, так и не найдя в нем ни кусочка сыра или чего-нибудь сладкого.
«Где же Клаудия прячет свои шоколадки?» — Она принялась тщательно исследовать длинные отделения дверцы холодильника. Результат поиска ее порадовал: пластмассовая баночка апельсинового джема, полплитки шоколада с орехами и два кофейных бисквита.
«Хотелось бы посмотреть на эту мартышку Клаудию, когда она увидит, что ее завтрак куда-то исчез». — Назаре затряслась от приступа беззвучного смеха и почувствовала приятный прилив сил.
Она разложила на салфетке свой трофей, немного полюбовалась на него и сразу отправила в рот большой кусок шоколадки.
«Как только у меня в руках будут деньги, я тут же выкуплю долю у Клаудии. И пусть она катится, куда подальше!» — Назаре промакнула губы свежей салфеткой и стряхнула крошки на пол.
«Нет свидетелей, нет доказательств... Теперь пора подумать о внешнем виде».
Назаре, не мешкая, спустилась в подвал, чтобы найти что-нибудь попроще из своего бывшего гардероба. Она быстро перебирала тряпки, морщилась, ругалась и, наконец, остановила свое внимание на незаметной серой шляпке с мягкими полями и такого же цвета классическом костюме.
«Теперь я похожа на большую серую мышь. — Она внимательно осмотрела себя в зеркало и осталась довольна. — Чем незаметнее я буду, тем лучше!» — решила она.
В четыре тридцать утра такси подъехало к главному входу в парк. Назаре не стала ждать, пока ей откроют дверь. Она сама уселась на заднее сидение прямо за спиной таксиста, чтобы он не мог видеть ее лица.
Куда мы едем, сеньора, на этот раз?
- Отвези меня на пристань и чем быстрее ты это сделаешь, тем больше чаевых получишь.
— Хорошо, сеньора.
- Кстати, как тебя зовут? Я запамятовала твое имя. Гектор, кажется?
Ж и л мар.
Да-да, Жилмар! Вот еще что. Ты оставишь машину в трехстах метрах от входа в ангар и будешь ждать меня не больше тридцати минут. Если я не выйду оттуда, уезжай.
- Что-то мне не нравится это, сеньора. Это не связано с чем-то криминальным?
Такого поворота сюжета Назаре никак не ожидала. Но ей хватило минуты, чтобы прийти в себя. И она театрально всхлипнула.
- Что-то не так? Я могу вам помочь? — сразу забеспокоился расстерянный водитель.
- Можете, — с пафосом заговорила Назаре. -Я еду на пристань, чтобы передать деньги одной бессовестной дряни, любовнице моего мужа. Она дала мне слово, что не оставит его, если сегодня не получит от меня деньги.
— Хотите, я пойду с вами или сам переговорю с вашей соперницей?
— Нет-нет! Это бесполезно. Сделайте, что я прошу. Этим вы мне очень поможите.
Всю оставшуюся дорогу они ехали молча.
Назаре ликовала: ей удалось с минимальными усилиями заманить к себе в союзники полезного человека. Когда машина въехала на территорию порта, она была готова ко всему, мысленно подобралась и успокоилась. Сердце билось ровно и спокойно.
«Как интересно, я даже не волнуюсь. Любопытно, узнает ли меня ду Карму после стольких лет или нет?» — Назаре, убедившись в том, что таксист поставил машину на нужное место, прошла в огромное помещение ангара и внимательно изучила площадку.
Освещение было неяркое, кругом стояли ржавые контейнеры, наполненные списанными деталями морских судов и прочим техническим мусором.
Назаре выбрала площадку около одного из них. Рядом с погрузчиком. Отсюда можно было быстро ускользнуть в случае опасности через соседний выход в следующее помещение или забраться наверх и быстро спуститься по пожарной лестнице. Она внимательно осмотрела соседнюю стену с огромным количеством выключателей и рычагов.
«Вот это настоящая удача! — обрадовалась Она. — В случае опасности я просто вырублю свет!»
Она уловила гулкий стук женских каблучков по металлическому полу.
«А вот и гости!» — Назаре пришла в радостное возбуждение и посмотрела на часы. Было ровно пять утра.
- Сеньора ду Карму! Вы одна?
Мария вздрогнула и обернулась. В дальнем углу между огромным контейнером и электрическим пультом стояла высокая статная женщина в строгом костюме стального цвета. Ей почудилось что-то неуловимо знакомое в этой фигуре.
Она подошла поближе, пристально всматриваясь в силуэт. Широкая шляпа тщательно скрывала от нее лицо незнакомки.
- Вы принесли деньги? — Голос был низкий и глухой.
- Да. — Мария подняла большую кожаную сумку.
- Откройте ее и покажите деньги, — приказала женщина.
Мария вынула из сумки несколько толстых пачек.
- Хорошо! — успокоилась незнакомка. — Оставьте то, что принесли на месте и отойдите к двери.
Я не собираюсь уходить отсюда с пустыми руками. — Мария проявила неожиданную твердость. — Вы видели, что я вас не обманула, теперь говорите, что собирались мне сказать. Я оставлю сумку у себя. Вы можете подойти и забрать ее.
- Подумать только, вы диктуете мне условия? — Назаре невольно приблизилась к ду Карму. — Ну, хорошо, я сегодня добрая. Линды сейчас нет в Бразилии. — Мария от неожиданности выпустила сумку из рук, и она тяжело шлепнулась к ее ногам. -Ее отдали на усыновление в Израиль. Теперь девочку зовут Клаудия.
«Это лицо я видела в день похищения! — Марию озарила внезапная догадка. — Это же та самая Лур-дес, которая вызвалась мне помочь в тот день!» Она отступила на шаг, а потом яростно бросилась ей навстречу.
- Это ты ее похитила! Я узнала тебя!
Назаре была ошарашена таким проявлением темперамента, она отскочила в сторону. А затем, сделав хитрый маневр, подхватила сумку и метнулась к электрическому пульту.
Раздался щелчок, и весь ангар сразу погрузился в темноту.
Мария, ничего не видя вокруг, продолжала преследовать Назаре, ориентируясь лишь на стук ее каблуков. Она пересекла пространство, вслепую поднялась по какой-то лестнице и оказалась на площадке. Там уже никого не было. Мария растерянно обернулась и увидела, что женщина ловко спускается по пожарной лестнице. Не раздумывая, она бросилась в погоню.
У Марии было небольшое преимущество: ее руки были свободны, поэтому она все же смогла догнать преступницу и вцепиться в сумку.
- Сейчас я позову на помощь, ты попадешь в полицию и там расскажешь настоящую правду, -сказала Мария, пристально глядя ей в глаза.
Со стороны могло показаться, что две дамы репетируют какой-то странный танец, медленно двигаясь по кругу.
Па помощь, Жилмар! — отчаянно крикнула Назаре и сделала еще одну попытку вырваться из цепких рук ду Карму.
Мария не заметила, как из такси выскочила щуплая мужская фигура и кинулась в их сторону. Раздался странный глухой звук, сознание померкло, тело стало ватным, и она провалилась в темноту.
Как ты вовремя! — обрадовалась Назаре. -Бежим скорее. Она может в любое время очнуться!
Погодите, сеньора, вы меня обманули. Я слышал, что вы похитили дочь этой женщины.
Нашел время выяснять отношения! Ты же только что стал моим соучастником! — захохотала Назаре, глядя на Жилмара, который растерянно стоял с доской в руках и хлопал бесцветными ресницами. — Да, я давно вляпалась в эту грязную историю, но только из-за того, чтобы спасти жизнь маленькому ребенку... А теперь Изабел, бывшая дочь этой страшной женщины, живет со мной! И она очень счастлива! — Назаре почувствовала, что сболтнула лишнее и остановилась, перейдя на более суровый тон. — Да почему я должна перед тобой оправдываться? Твое дело выполнять мои поручения, а не устраивать здесь допросы. И имей в виду, если сюда приедет полиция, я все свалю на тебя! — Она с силой подтолкнула Жилмара к машине. — Поехали-поехали! Нам нельзя здесь оставаться, потом поговорим спокойно.
Такси, стремительно рванувшее с места, чуть было не столкнулось с большим черным джипом, въезжающим на площадку.
Назаре на всякий случай пригнула голову и надвинула на лицо шляпу.
В салоне сидели двое мужчин. Одного из них она сразу узнала. Это был президент школы самбы «Унидус де Вилла Сан-Мигель» Джованни Им-протта. Второго мужчину она видела первый раз.
«Этого еще не хватало: ду Карму заранее позаботилась о помощниках».
- Гони, гони, быстрее! Нам нельзя здесь светиться.
Когда машина выехала на шоссе, Жилмар заметно сбавил скорость и перестроился в первый ряд.
— Сеньора! — начал он. — Обстоятельства этого темного дела заставляют меня изменить условия нашего сотрудничества.
— Какой ты стал красноречивый! — язвительно прокомментировала Назаре.
— Не делайте из меня дурака: я следил за вами и видел все, что происходило в ангаре, — сказал Жилмар, намеренно пропустив ее замечание.
Такого оборота от этого простака, который до этого ронял слюни, глядя на откровенный вырез ее платья, она не ожидала.
— Что же ты хочешь за свое молчание?
— Ровно половину того, что лежит у вас в сумке! — сказал он и остановил машину.
— Почему мы встали?
— Красный свет! Мы подъехали к светофору. Ну, как? Вы готовы принять мое предложение? Подумайте, мне ничего не стоит рассказать интересные подробности нашей встречи в отделении местной полиции.
— Мне надо подумать, — сказала Назаре. — К такому повороту я не готова.
— Я не тороплю вас. — Жилмар пожал плечами и отвернулся.
Назаре дождалась, когда на светофоре появится желтый свет и, стремительно распахнув дверь, выскочила из машины.
— Стой! Куда?! — попытался остановить ее Жилмар, но его голос был быстро заглушен возмущенными сигналами автомобилистов, которые торопились проехать на зеленый свет.
Назаре стремительно спустилась по переходу, не встретив никого по пути, и вскоре оказалась на противоположной стороне улицы.
Прямо навстречу ей ехало новенькое блестящее такси.
«Вот это — настоящая удача!» — обрадовалась она и проголосовала.
Мария пришла в себя от того, что кто-то активно массировал ей голову и гладил по лицу.
- Дирсеу? — предположила она, уловив лишь знакомую тень.
Да-да, любимая! Я здесь!
- Такси... Не дайте им уйти! — Мария попыталась встать, но пошатнулась и упала ему на руки.
- Не волнуйся, я приехал не один. Джованни, гони за машиной! Она только что проехала мимо нас.
- Уже еду! — тут же откликнулся Импротта. -А ты побудь здесь, пока я не пришлю за вами машину.
- Если надо будет, я отнесу ее домой на руках, — огрызнулся Дирсеу.
Джованни хотел что-то сказать, но лишь махнул рукой и поспешил сесть в машину.
Черный джип тяжело развернулся и направился в сторону шоссе.
- Как вы узнали, что я здесь? — К Марии постепенно возвращалось прежнее самообладание.
- У тебя отличная секретарша! Хорошо, что ты разрешила ей пожить у себя.
- Да, Анжелика замечательная девушка, — Мария сделала успешную попытку встать на ноги. -Но как она узнала, куда я поехала?
Все очень просто, как только ты ушла из дома, она тут же кинулась к тебе в комнату. Вчера ей показалось, что тебя кто-то шантажировал. И когда она нашла там фотографию Линды, испугалась за тебя и подняла всех на ноги.
Плиниу пришло в голову позвонить мне и Джованни. Мы были у тебя уже через пятнадцать минут после твоего ухода. И хотели уже заявить в полицию, но тут Джованни обратил внимание на странную запись на обороте фотографии: «В 5 утра. Порт. Ангар № 2».
Неужели я сделала это на единственной фотографии моей дочери?
Как видишь, очевидно, ты была не в том состоянии, чтобы полностью себя контролировать...
- Дирсеу, надо вызвать детектива Мадругу. Я узнала ту женщину, именно она украла у меня Линдалву!
- Не волнуйся, любимая! Как только мы приедем домой, я лично привезу его к тебе.
Мария спрятала свое лицо на груди Дирсеу и дала волю слезам.
Назаре быстро добралась до дома, даже не стараясь скрыть свое ликование. На такую сумасшедшую удачу она просто не рассчитывала.
«Подумать только у меня в руках сумка, в которой лежат двести пятьдесят тысяч реалов! И из них я не потратила ни одной монетки! Даже не заплатила за услуги Жилмару!» — Назаре быстро поднялась по лестнице, скидывая с себя ненавистные серые тряпки, и вихрем ворвалась в собственную спальню.
«Господи, мне уже давно не было так весело! -Назаре хотелось набрать в грудь воздуха и закричать, что есть силы. Она упала на свою широкую кровать, раскинув руки и закрыла глаза. — Дрыхнут сони, и не знают, что у них в доме появился счастливый человек!»
- Мама! Ты такая счастливая! Что случилось? Па лестнице — странная одежда, твоя дверь нараспашку... — На нее смотрела Изабел.
- Девочка моя! Мне удалось достать деньги! Ты понимаешь, что это значит? — Назаре возбужденно соскочила с кровати и закружила Изабел по комнате.
- Мама! Я сейчас упаду!
- Радость моя! Теперь весь дом достанется нам. Понимаешь? Только нам двоим!
- А куда же денется Клаудия? Она же моя сестра, и я не хочу, чтобы она оказалась на улице.
- Ты, моя добрая, моя милая девочка, все заботишься об этой мерзавке.
- Мамочка, ты же знаешь я не люблю, когда ты так говоришь о моей сестре.
Ничего с ней не случится. Она еще будет мне целовать руки и говорить «спасибо».
Кому я буду целовать руки? — на пороге появилась Клаудия.
- Ах, это ты. Как говорится, помяни черта, он и появится.
Что ты говоришь, Назаре?! Ты так кричала и топала, что даже я проснулась. А потом, если у тебя от меня секреты, почему ты держишь дверь нараспашку?
- Не смей мне дерзить! У тебя всегда и на все есть ответ! Я растила тебя, противная девчонка, с пятилетнего возраста. Где же твоя благодарность?
- Тебе с утра не терпится со мной поссориться?
— Нет, я хочу предложить тебе кое-что интересное, к примеру, купить свое собственное гнездышко. — Назаре сверкнула своими безупречными крупными зубами.
— Мама, о чем ты говоришь? — воскликнула Изабел.
— Как быстро ты меняешь свои планы, — нахмурилась Клаудия. — Еще вчера ты говорила мне о страховке на мое имя и просила заплатить по ипотеке. Сегодня же предлагаешь купить собственное гнездышко!
— Да, мама, откуда у нас появились деньги? — Изабел подвинула к матери кресло.
— Спасибо, дочка! — Назаре присела на самый край и вытянула стройные ноги. — Просто я их достала. Заняла, если хотите! Заняла на неопределенный срок.
— И кто же дал тебе такую огромную сумму? — Клаудия не скрывала своей иронии.
— Друг твоего отца!
Лицо девушки сразу стало серьезным.
— Да-да, друг! У Луиса Карлоса были не только деловые связи, но и дружеские!
— Не нравится мне все это, — сказала Клаудия и вышла из комнаты.
— Мам! Ты говоришь правду? — Изабел села на корточки и заглянула ей в глаза.
— Конечно, дочка! Это закон жизни: нам „после стольких неприятностей и испытаний просто должно было повезти!
-- Как же я рада за нас, мамочка! — она обхватила мать руками и положила голову на ее колени.
— Радость моя, мы с тобой обязательно станем счастливыми!